Тайна Тюдоров

– Как вы меня нашли? – спросил я Перегрина.

– Вот это. – Он протянул мой помятый джеркин. – Он был здесь, у входа. Мы искали тебя, и тогда Барнаби заметил убегающего человека.

– Эти старые клуатры и кельи, – добавил Барнаби, – принадлежали «серым братьям»[8], покуда король Генрих не вышвырнул их отсюда. Здесь все заброшено уже долгие годы. Если сюда кто и забредает, то явно с недобрыми намерениями. Увидев того человека, я сразу заподозрил неладное.

Я надел джеркин, радуясь хоть какой-то сухой одежде. У меня зуб на зуб не попадал от холода.

– Мы не смогли разглядеть его как следует, – возбужденно подхватил Перегрин, осознавший, что несколько минут назад спас мне жизнь. – Темно было, а он весь в черном. Но Барнаби его приметил – у этого парня глаз как у сокола. Повезло тебе, что это так. Не попадись нам твой джеркин, и не подумали бы искать тебя там, внизу.

Он помолчал и добавил с благоговейным трепетом:

– Кто-то ведь и впрямь хотел тебя убить.

– Это точно. А с тем человеком никого не было? – на всякий случай осведомился я.

Хотя и так нетрудно было догадаться, что это за незнакомец в черном.

– Он был один, – покачал головой Барнаби. – И странное дело – тот человек словно хотел быть увиденным. Он запросто мог пробраться мимо нас незамеченным.

Это заставило меня задуматься. Я запустил руку в волосы, перепачканные илом, и низко поклонился молодому силачу:

– Вы, должно быть, мастер Фитцпатрик, друг короля Эдуарда. Я обязан вам жизнью.

Едва ли ему было больше восемнадцати. Высокий и крепко сбитый, чем-то напоминающий башню, лицо хоть и покрыто прыщами, но привлекательное, из-под шляпы рвутся клочья жестких рыжих волос – внешность весьма приметная. Судя по размеру его ручищ и насквозь промокшему дублету, именно он открыл засов и распахнул дверь.

– Перегрин рассказал мне, кто вы, – буднично ответил Барнаби. – Вы слуга Дадли. Он также сказал, что вы друг ее высочеству. Она мне как сестра, потому-то я и согласился помочь. Но должен предупредить: если вы причините ей хоть малейший вред… – тут он потряс массивным кулаком, – вы об этом горько пожалеете.

Я кивнул:

– Поверьте, у меня и в мыслях не было вредить ей. Я бы мог поведать вам больше, если бы у нас было время. К несчастью, нам необходимо спешить. Ей угрожает серьезная опасность.

Я потянулся за факелом и с треском выдернул его из гнезда.

– Его величество здесь, в тайных покоях, – пропел Перегрин. – Барнаби говорит, что он там уже несколько недель. Видишь? Я же сказал, что разузнаю все, о чем ты попросишь.

Я посмотрел на Барнаби через смолистое дымное пламя факела. В его взгляде читалась мрачная решимость. Мы двинулись по коридору к крутой лестнице, то и дело проваливаясь по щиколотку в небольшие выемки. Я рискнул задать мучивший меня вопрос:

– Его величество серьезно болен, мастер Фитцпатрик?

– Эдуард умирает, – произнес Барнаби севшим голосом.

– Скорбные новости, – помолчав, сказал я. – И не только из-за него, но и из-за ее высочества: ведь она так хотела повидать брата. Боюсь, теперь ее желанию не суждено сбыться. Я лишь молю Бога, чтобы она вняла моему предостережению.

– Как бы то ни было, к моим словам она прислушается, – заметил Барнаби.

При нынешнем раскладе его уверенность внушала оптимизм.

– Ее высочество, его величество и я воспитывались вместе. Мы с ней посещали занятия Эдуарда. На самом деле это мы научили его держаться в седле. – Он коротко улыбнулся. – Старый король Генрих так громко хохотал, когда учителя Эдуарда примчались к нему жаловаться. Они верещали, что нас следует наказать, ибо мы подвергли опасности его высочество.

Он обратил ко мне взгляд темно-синих глаз. Улыбка превратилась в натянутую гримасу.

– Ей известно: я никогда не покину Эдуарда, разве только меня не принудят к тому силой. И она знает, что, даже если меня вышлют, я найду способ быть рядом с ним. Ее высочество выслушает меня, особенно когда я скажу ей о герцоге.

Мы подошли к саду. Никогда в жизни я так не радовался свежему воздуху. Над дворцом с треском взрывались петарды, крутились огненные колеса, рассыпая многоцветные искры перед взором восхищенной публики, столпившейся на балконах, которые тянулись вдоль окон парадного зала. Это зрелище заставило меня вздрогнуть.

– Фейерверки! Уже! Скорее бежим к павильону!

Перегрин метнулся влево. Продравшись сквозь разросшиеся изгороди и подстриженные деревья, мы очутились неподалеку от павильона. Вспышки фейерверков, отражаясь в невозмутимой глади озера, превращали ее в подобие огненного зеркала. Я заметил темный силуэт на балюстраде. Вторая фигура стояла в нескольких шагах от павильона, всматриваясь в глубину сада.

– Разрешите мне лишь краткую беседу с ней, – обратился я к Барнаби. – Нужно подготовить ее хотя бы немного.

Он кивнул и, слегка пригнувшись, шагнул в темноту Перегрин последовал его примеру. Лунный свет и отблески праздничных огней, соперничая друг с другом, освещали путь к павильону.