Тайна трех неизвестных

Неужели я мог быть с ним в ссоре! И не разговаривать! И проходить мимо, будто незнакомый!

Чушь какая-то!

Черт те что!

Но… неужели Гребенючка писала это письмо?

В голове не укладывалось! Хоть убей!

Извините, но я еще не мог привыкнуть к мысли, что Гребенючка — и вдруг такая хорошая.

Это только в книжках так бывает, что герой только р-раз — и вмиг перевертывается на сто восемьдесят градусов: из плохого делается хорошим, из хорошего — плохим, кого ненавидел, сразу начинает любить и наоборот.

Я так сразу не могу.

Я буду постепенно.

Мне нужно привыкнуть.

Конечно, письмо писала не Гребенючка, а Галина Сидоровна. Хотя писал-то на бумаге его Пайчадзе, но придумывала, диктовала Галина Сидоровна. Он бы так не написал, хотя бы потому, что языка украинского не знает.

Конечно же, Галина Сидоровна и тот разговор со мной по телефону ему написала, и он только читал по бумажке (потому что так солиднее да и легче акцент сбить).

Вообще они думали, что все будет очень легко и просто, что они малость поводят нас за нос с этими загадочными инструкциями, заставят делать тайно друг от друга одну и ту же работу (из-за этого в разное время и назначали!), а потом столкнут носами и заставят помириться.

Намечалось, что мы будем по очереди раскапывать и расчищать дот, чтобы в конце концов создать там музей боевой славы. Пайчадзе заранее даже маленькую саперную лопатку тут припрятал.

Но вышло все не так, как думали и намечали.

Неожиданно, после того как Пайчадзе уже вручил мне и Павлуше письма, были объявлены по тревоге военные учения. В армии, оказывается, всегда так: никто ничего не знает, ни солдаты, ни офицеры, и вдруг тревога — боевая готовность номер один! И все! А что ж, это верно — армия ежеминутно должна быть готова к бою.

Хорошо, что Пайчадзе со своим подразделением остался в лагере — «в охранении».

А то ведь Галина Сидоровна сказала ему: «Делай теперь что хочешь, но чтобы ребята мои зря не волновались и не переживали!»

Это ведь он вечером после встречи с нами возле дота ездил отчитываться к ней, а я его в саду выследил и наделал шуму (правда, он переждал в кустах и потом все же встретился с ней).

И утром пришлось ему звонить по телефону.

А Павлуше письмо в альбом для рисованья это уж, конечно, Гребенючка подложила.

В общем, всю эту кашу заварила Гребенючка.

Она, видишь ли, не могла смотреть, как мучается и страдает Павлуша. (Он, значит, страдал, мучился, а я-то, дурак, думал!..)

И решила нас помирить. Но сама этого сделать она не могла, потому что знала, как я ее «люблю». Тут все бы вышло наоборот.

Тогда пришла она посоветоваться к Галине Сидоровне.

А Галина Сидоровна подключила к этому делу своего Пайчадзе, и уже втроем они разработали план операции.

Гребенючка прямо сказала:

— Нужно что-то интересное придумать. А то ведь они такие ребята… Просто так на удочку не пойдут. Больно вредные. Нужно какую-нибудь загадочную тайну. Вот это они любят!

Ну и что ж? Подумаешь! А кто это из ребят не любит, чтобы было интересно, не любит тайн и загадок!

А вот с раскапыванием дота вряд ли бы что получилось. Мы бы сразу догадались, что это подстроено, и их затея провалилась бы.

— Ну ты скажи, Павлуша, а?!

— Ага!

— Ух! А если бы мы придумывали, мы бы такое выдали, будь здоров!

Вот не знаю, что эта самая комиссия сейчас думает, в которую нас не выбрали. Конечно, они все отличники, серьезные, примерные, но ведь фантазии-то у них — кот нарыдал, всем известно!

А тут ведь нужно что-нибудь такое… грандиозное, небывалое, космическое!

— Ой! Слушай, Павлуша! — вдруг воскликнул я. — А давай…

И, захлебываясь, я начал выкладывать ему свою идею.

— Молодец, Ява! — вскрикнул он. — Молодец! Гений! Я всегда говорил, что ты гений!

— Только чтобы никто не знал, — сказал я. — Пусть они себе готовятся официально, а мы…

— Это будет наша тайна, — подхватил Павлуша. — Тайна двух неизвестных!

— Точно!

Мы начали готовиться в тот же день. Потому что то, что мы придумали, требовало очень большой, кропотливой работы и времени.

Хорошо, что со строительством на улице Гагарина было все закончено, а то мы просто не успели бы. Эта улица стала еще красивее, чем до стихийного бедствия, прямо как игрушечка.

Теперь все село готовилось к свадьбе. Такой свадьбы у нас еще не знали. Всеми любимая учительница выходила замуж за героя-офицера, который вместе со своими солдатами спасал село от наводнения.

Правление колхоза единогласно проголосовало за то, чтобы устроить свадьбу на всю Васюковку, пригласив спасителей-военных.

В колхозном саду плотники сбивали стол, длиннющий, почти на километр! За этим столом должно было разместиться все село до одного человека и гости…

Стол этот должны были радиофицировать: через десять метров поставить переносные микрофоны, а на деревьях повесить громкоговорители, чтоб того, кто будет выступать с тостом, слышали все.

Вот будет здорово!

А мы с Павлушей готовились отдельно…