Тайна турецкого паши

Ника корчилась в кресле, безуспешно пытаясь увернуться от потока холодной воды. Волосы слиплись, промокшая одежда липла к телу, от холода стучали зубы.

Не хватало еще заработать здесь пневмонию…

Шатун тоже промок и от этого еще больше разъярился, он заорал на Шурупа:

– Да чтоб тебя! Я тебя не прошу лекцию прочитать! Мы не в жилконторе и не в лектории для пенсионеров! Я же тебе сказал – разберись! Выключи эту хрень к чертовой матери!

Шуруп выбежал из комнаты.

Прошло несколько минут, но ничего не менялось, вода все еще хлестала с потолка. Шатун к чему-то прислушивался, настороженно крутил головой. Вдруг свет в комнате опять погас.

– Да чтоб их там… – прохрипел Шатун. – Шуруп! Где ты пропал?

Ответа не последовало, или он был не слышен за шумом льющейся воды. Свет несколько раз мигнул и снова загорелся.

– Придется самому идти! – Шатун повернулся к долговязому: – Присмотри за ними, Сухарь! Разбегутся – шкуру с тебя спущу!

– Чуть что – шкуру спущу… – проворчал долговязый, едва Шатун скрылся за дверью. – Оставил меня здесь под холодным душем… лучше бы сам остался, а я пошел проверить…

Ника оглядела комнату. Нужно что-то делать, если она не хочет умереть от холода. Одна рука у нее оставалась свободной после того, как она открыла банковский чемоданчик. Этой рукой она попыталась ослабить узел на левой руке. Веревка промокла, и от этого еще хуже поддавалась.

Свет снова замигал. Теперь он мигал непрерывно, и в его вспышках Нике почудилась какая-то логика. Чередовались короткие вспышки и длинные… Может быть, кто-то пытается передать ей сообщение? Может быть, это азбука Морзе? Беда только в том, что Ника не знает эту телеграфную азбуку…

Справа послышался какой-то шум. Ника скосила туда глаза и увидела, что «свекровь», валявшаяся на полу, проделывает какой-то акробатический фокус. Она подтянула ноги к животу, сгруппировалась и вытянула до предела связанные за спиной руки. Еще теснее прижав ноги к животу, она протащила их через связанные руки, как через скакалку.

Теперь руки у нее были спереди.

Ника поразилась ее ловкости – такой трюк труден даже для профессионального акробата, не то что для женщины средних лет!

Но тут Сухарь повернулся к «свекрови» и заметил перемену в ее положении.

– Ты, швабра старая, что задумала?! – Он шагнул к ней, одновременно вытаскивая из кармана складной нож.

«Свекровь» легко вскочила на ноги, отступила в сторону, огляделась в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, подходящего для самообороны. Бандит резким движением руки раскрыл нож, двинулся навстречу женщине, выставив вперед лезвие.

«Свекровь» скользнула влево и вдруг выбросила вперед связанные руки. Нож оказался между ними, одно незаметное движение – и веревка была перерезана, руки женщины освободились. Она отступила, Сухарь шагнул вперед – и женщина оказалась у него за спиной. Она захватила горло бандита локтем и сжала…

Ника следила за своей фальшивой «свекровью» с невольным восхищением. Ловкости той было не занимать, но силы явно не хватало. Бандит напряг шею, зажатую локтем женщины, попытался развернуться, взмахнул ножом, пытаясь зацепить женщину, но промахнулся.

Тогда он попятился, стараясь прижать женщину к стене.

Но при этом он зацепился ногой за валявшуюся на полу трубу, покачнулся и упал…

Раздался едва слышный вскрик… и Никина незадачливая «свекровь» вытянулась на полу под тяжестью бандита.

Тот почувствовал, что сжимающая горло рука разжалась, и вскочил на ноги.

Женщина осталась на полу, она не шевелилась и не подавала никаких признаков жизни. Из ее шеи торчала рукоятка ножа, а на цементном полу растекалась лужа темной крови.

Видимо, когда она вместе с Сухарем упала на пол, его нож вонзился в ее шею.

– Сдохла старая гадюка! – прошипел бандит и наклонился, чтобы поднять нож.

И в это мгновение свет в комнате снова погас. В темноте раздался звук падения, какой-то невнятный вскрик…

– Что за хрень… – прохрипел Сухарь испуганно, и тут свет снова вспыхнул.

В дверях стояли двое рослых парней в черной униформе с красной эмблемой на рукаве, один из них держал за локоть Шурупа. У того глаз был подбит, на запястьях виднелись наручники. Еще один парень в униформе подходил к Сухарю, который стоял на четвереньках рядом с мертвой женщиной.

– Встал! Отошел! Руки поднял! – скомандовал парень в черном.

Сухарь что-то невнятно пробормотал, но подчинился, учитывая явное численное превосходство противника. Парень в черном надел на него наручники.

В дверях появились еще два человека. Один – худощавый парень, с кривым шрамом на щеке и коротким ежиком седоватых волос, второй… второй был Андрей Щербаков.

– Ну вот, операция прошла успешно… – проговорил седой.

Андрей его не слушал. Он бросился к Нике.

– Ты жива? Ты в порядке? Они тебе ничего не сделали?

– Да жива я, жива! – проворчала Ника. – Помоги вот… развяжи меня… видишь – самой никак…

– Да, конечно, извини, я что-то совсем не врубаюсь… – Он поспешно разрезал ее путы, помог подняться.

– А это кто такие? – Ника, растирая запястья, кивнула на людей в черном.