Тайна «Утеса»

— Если вы это сделаете, — проговорила Стелла тихо, — я, наверно, сойду с ума.

— Вы должны верить Родди, — вмешалась Памела.

Стелла уже не владела собой.

— Да, да, я верю ему… Ох, Памела…

Я вышел, чтобы приготовить машину, оставив Стеллу рыдающей на руках у Памелы.

Памела не поехала с нами, и мы молчали, пока впереди не показался Уилмкот. Тут я замедлил ход.

— Вы должны простить меня, Стелла. Я ведь не о себе думаю.

Она тихо ответила:

— Я знаю.

— Вы считаете меня жестоким?

— Всю жизнь я тосковала по своей матери, и вот она пришла ко мне, а вы нас разлучаете.

— Стелла, это ужасно…

— Но это еще не самое плохое, — продолжала она напряженно. — Моя мать несчастна. Она не может обрести покой, она чего-то хочет и, наверно, я могу ей помочь. Я верю что так и есть. И я должна это выяснить, должна! Я готова на все, только бы она успокоилась.

При ее словах у меня оборвалось сердце. Такая безрассудная детская смелость, такая преданность! И кому? Привидению?

— Послушайте, — начал я. — Для меня это имеет такое же значение, как и для вас: сейчас вы мне не поверите, и я не могу заставить вас со мной согласиться, пока вы в таком состоянии. Больше я ничего не буду говорить. Но я хочу, чтобы «Утес» стал безопасным для вас, Стелла, хоть это вы понимаете? Я хочу сделать так, чтобы вы снова могли приходить туда. Если в нем действительно живет дух вашей матери — дух добрый, ласковый, любящий, — если бояться нечего, то вы сможете приходить. Но сначала мы должны в этом убедиться. Постарайтесь набраться терпения. Дайте мне время.

Лицо у нее было суровое.

— Не знаю, смогу ли я ждать, — ответила она. — По-моему, ждать нельзя.

Мы приехали в Уилмкот. Я остановил машину.

— Я сделаю все возможное, — заверил я Стеллу. — А пока, пожалуйста, не забывайте нас. Приходите купаться с Памелой, ладно? Придете?

Она покачала головой:

— Я подожду, пока мне можно будет приходить в дом.

Мне стало обидно.

— Выходит, вас интересует только наш дом, Стелла, а не мы?

У нее задрожали губы.

— Не заставляйте меня плакать, — прошептала она и поспешила к дверям.

Дверь открыл капитан; он пристально посмотрел на Стеллу, что-то тихо сказал ей, потом подождал, пока войду в дом я.

Капитан постарел. Когда он стоял у камина в своем кабинете, он выглядел смертельно усталым. Я доложил ему, что Стелла вполне здорова, она провела спокойную ночь, и подробно рассказал, как мы нашли ее лежащей без чувств на лестничной площадке.

Голос у него был холоден как лед:

— А где видела призрак ваша служанка? Что она говорит?

— Наша служанка — старая суеверная женщина, — ответил я и объяснил: — Я думаю, что Лиззи почувствовала на себе действительно странную атмосферу дома, но вообразила при этом, что перед ней призрак.

Капитан внимательно слушал. Я видел, что он был бы рад принять мою теорию, но не может.

— Что вы имеете в виду, когда говорите о странной атмосфере? — спросил он.

— Я имею в виду, — стараясь выражаться как можно точнее, стал объяснять я, — определенное состояние, насыщенное эмоциями или связанное с событиями из прошлого, которое может вызывать галлюцинации и чувство страха.

Капитан слушал меня, и у него каменело лицо. Он даже не предложил мне сесть.

— Вы, должны помнить, — сказал он холодно, — что я намекал вам на такую возможность.

— Я ценю это.

— Сожалею, что у вас возникли осложнения.

— Мы уверены, что если бы удалось докопаться до причин этих осложнений, мы могли бы найти какой-то способ положить им конец — так, по крайней мере, считает моя сестра.

У него сверкнули глаза.

— Вашей сестре лучше в это не вмешиваться! — сказал он резко, потом опомнился и извинился. — Боюсь, — добавил он, — вы убедитесь, что вам придется привыкнуть к этой «атмосфере». Надеюсь, она не будет опасна ни для вас, ни для ваших друзей.

Это замечание насчет Памелы привело меня в ярость, ведь, в конце концов, это наш дом.

— Мне кажется, вам следовало бы помочь нам, чем можно, — раздраженно ответил я.

— Я ничем не могу вам помочь.

Я с горячностью запротестовал:

— Но в одной из комнат вообще жить нельзя. Наша приятельница была там так угнетена, что заболела. Наша служанка испытала на лестнице настоящее потрясение, да и сам я пережил там крайне неприятные ощущения. — Я поперхнулся, предвидя, что последует дальше. И поделом мне.

Голос капитана дрожал от гнева:

— И зная все это, вы и ваша сестра все-таки презрели мой авторитет, пренебрегли моим мнением и вынудили Стеллу посетить «Утес».

Мне нечего было сказать в свое оправдание.

— Мы считали, что все это кончилось, — ответил я, но мои слова прозвучали малоубедительно. — А сегодня сказали Стелле, что, пока обстановка в доме не наладится, ей не следует приходить.

— Отныне и навсегда об этом и речи быть не может, — ответил он. — Моя внучка уезжает за границу.

Голос его был так же холоден, как и лицо — каменное, безжизненное. Мне дали понять, что пора уходить. Мы чопорно раскланялись, и я удалился. Стелла не пришла попрощаться.