Тайна всегда со мной

— Старость случилась. Он старше матери на тридцать лет был. На следующий день после восемьдесят третьего дня рождения и помер. Накидался сверх меры на празднике, вот и последствия. Знать бы, что так все получится, лучше бы аборт сделала. Глядишь, жила бы сейчас где-нибудь в Милане. — Вероника потянулась было за бутылкой, но вовремя вспомнила, что та уже пуста.

— А мама?

— Мамы не стало, когда мне было семь. Покончила с собой.

— Были причины?

— Были, должно быть. — Женщина посмотрела мне прямо в глаза. — Вам же еще нет тридцати?

— Нет, — улыбнулась я.

— А она моя ровесница была. Я себя с мужиком за шестьдесят пять ну никак представить не могу. Видать, и ей не очень было. — Я сейчас вернусь. — Вероника снова вышла и через пару минут действительно вернулась с бутылкой красного и чистым стаканом. — Выпейте со мной, как вас там?

— Татьяна.

— Вот, за упокой Милкиной души. Да и родителей моих — Валентины и Павла. — Женщина протянула мне стакан — я не стала возражать, и она щедро наполнила его вином. Я поняла, что она настроена выговориться, и решила этим воспользоваться. К тому же, как только мне исполнилось одиннадцать, отец начал обучать меня, как пить и не пьянеть. В теории, разумеется.

— Молодой человек у Милы был?

— Учеба у нее была, вот и все интересы.

— А подруги?

— Подруги были, как же. Ленка вон, этажом выше живет. — Вероника посмотрела наверх. — Двадцать три бабе, а все с моей с малолетства носится.

— В колледже Мила с кем общалась?

— Почем мне знать? — удивилась женщина. — В колледже и спросите.

— Вероника, ничего странного в поведении или окружении дочери вы последнее время не замечали?

— Что у меня, своих дел нет? — ответила вопросом на вопрос собеседница.

— Вы сказали, что ваш сын живет с отцом. Мила не изъявляла желания последовать примеру брата?

— Нет, у нее отца и не было никогда. Я в шестнадцать лет залетела. Вокруг меня тогда кто только не вился. Родила Милку, и все, жизнь коту под хвост, считай. Пока она в школу не пошла. Я же одна с ней тут. — Она огляделась. — Ну а потом встретила отца Мартына, Игоря. Только недолго музыка играла. Три года мы прожили вместе в его доме, а потом все: прости-прощай, выгнал нас с Милкой, а Мартюшу отобрал.

— Вы не пытались его вернуть?

— Знаете, какие у него связи? — усмехнулась Вероника. — А я что — ни работы, ни образования. Да и привычки вредные имеются.

Это было понятно и без ее слов. Неудивительно, что мужчина долго не выдержал. Я попросила его контакты и поспешила покинуть квартиру. Уже на пороге обернулась и спросила женщину:

— Как думаете, от чего она умерла?

— Пусть патологоанатом разбирается, или как его, — развела та руками, а я подумала: «Он бы рад, найти бы тело».

Когда входная дверь за мной закрылась, я поспешила не вниз, а вверх по лестнице. На следующей площадке я позвонила сначала в одну квартиру, затем во вторую. Повезло мне только на третий раз. Дверь открыла женщина лет семидесяти, в элегантном домашнем платье, прическа подвязана бантом, губы ярко накрашены.

— Добрый день, — удивленно произнесла она, глядя на меня.

— Я ищу Елену, девушку двадцати трех лет.

— Парамонову?

— Да, — поспешила я согласиться, хотя фамилию соседки Милы, разумеется, не знала.

— Подруга? — спросила женщина, подозрительно оглядывая меня с головы до ног.

— Не совсем. — Я протянула удостоверение, которое та внимательно изучила. Пожалуй, это был первый раз, когда кого-то заинтересовали не сами корочки, а их содержимое.

— Инструктор по физической подготовке? — Вскинула брови женщина. — Зачем вам Елена понадобилась?

— Хотела поговорить с ней по поводу недавней кончины вашей соседки снизу.

— А следователя что, не могли прислать? — резонно заметила собеседница. Вот тут присутствие Селиванова очень бы пригодилось.

— Придет следователь, — заверила я. — Готовлюсь к повышению, меня послали лишь договориться о встрече.

— Вот здесь Парамоновы живут, — кивнула она на дверь напротив, в которую я безуспешно пыталась дозвониться за пару минут до этого. — Только вряд ли вы их до вечера застанете, на работе все.

— Простите, как вас зовут?

— Виталина Аркадьевна.

— Виталина Аркадьевна, скажите, а не были ли вы знакомы с бабушкой и дедушкой погибшей Людмилы?

— Я-то была. В отличие от самой Люськи. — Признаться, в положительном ответе я не сомневалась. В таких домах люди живут десятилетиями.

— Можете мне о них рассказать?

— Что ж, расскажу, глядишь, помогу вам с повышением, — подмигнула дама и пошире распахнула дверь, чтобы пропустить меня в квартиру.

Ее жилище разительно отличалось от квартиры Светловых. Везде царил образцовый порядок: люстры блестели, скатерти были накрахмалены, из кухни приятно пахло выпечкой. Мы устроились в просторной гостиной у окна. Виталина Аркадьевна поставила на круглый столик две чашки с блюдцами — на вид антикварные — и удалилась в кухню, откуда вскоре принесла изящный чайник чая из того же сервиза.

— У вас очень красиво, — произнесла я, разглядывая картины на стенах.