Тайна за 107 печатями, или Наша разведка против масонов

Именно этот 13-летний разрыв послужил основой того, что было утеряно важное время в укреплении государственной мощи и нравственного климата в российском Отечестве. Чем и воспользовались заокеанские любители поживиться за чужой счет.

В 1820 г. генерал-лейтенант Канкрин высочайше утвержден членом Военного совета Военного министерства; но спустя несколько месяцев Егор Францевич подает прошение на имя монарха с просьбой освободить его от занимаемой должности генерал-провиантмейстера и уволить в отставку. Прошение не заставило долго ждать, и император удовлетворил его желание.

В течение полутора лет Егор Францевич жил в Петербурге со своей семьей как частное лицо, надеясь уехать в одну из своих деревень, заняться подсобным хозяйством и провести Там давно задуманную реформу.

Но в 1822 году император назначил его членом Государственного совета по Департаменту государственной экономии; и Канкрин вновь проявил себя талантливым ученым-экономистом, приобретя еще больший авторитет в финансовых кругах и правительстве. В то время он опубликовал на Немецком языке очередную научную работу, и также в двух вариантах: для императора и для госчиновников, имевшую название «Всемирное богатство, национальное богатство и государственное хозяйство». Научная работа относилась к числу фундаментальных исследований в области финансов, экономики, управления, организации производства и создания структур финансовой разведки, резидентуры которых следует разместить в финансовых и экономических центрах Европы и США в виде торговых представительств, отделений редакций журналов и газет, а также в университетах под видом обмена научно-исследовательскими подразделениями в течение определенных отрезков времени. ( Знакомая расстановка сил, не правда ли?! Эти исследования впоследствии станут для многих специалистов и пособием, и руководством к действию…)

Одновременно Е. Ф. Канкрин участвует в разработке законодательных актов в сфере экономики и финансов Российской империи.

При его непосредственном участии был составлен таможенный тариф 1822 г., защитивший интересы отечественных производителей товаров широкого потребления; к тому же сразу же исключалась возможность несанкционированного проникновения в нашу страну под видом агентур Европы и США нежелательных «элементов».

Александр I, осознавая важность деятельности Канкрина, возводит Министерство финансов Российской империи в статус первого государственного учреждения. И своим высочайшим указом 27 апреля 1823 г. утверждает генерал-лейтенанта Е. Ф. Канкрина министром финансов; одновременно в приватной беседе с государем ему поручается сформировать структурное подразделение финансовой разведки, которую Александр I назвал

Имперской. Новая структура сосредоточила опыт не только Тайной канцелярии Петра Великого, но и глубокие научные исследования Канкрина, заложившего теоретические основы этого новейшего сверхскрытного органа политической деятельности Российского государства.

В качестве министра финансов империи и координатора разведки Егор Францевич пребывал до 1 мая 1844 года, т. е. более 21 года! Из них 19 лет он возглавлял Министерство финансов и разведку в правительстве последующего императора Николая I.

Знание международных дел в сфере финансов и экономики позволили Канкрину проводить политику гибкого и в то же время жесткого покровительства промышленности империи; в большинстве своем промышленные предприятия были частной собственностью могущественных элитных семей Российской империи.

Егор Францевич в течение своего пребывания на посту неоднократно пересматривал таможенные пошлины — в 1823, 1826, 1831, 1834, 1836, 1843 годах. Именно эта таможенная политика способствовала большому росту российского экспорта при резком сокращении импорта товаров, которые можно было без напряжения производить внутри страны. Тем самым обеспечивалась финансово-экономическая независимость Российского государства на мировом рынке.

Стабильность системы, созданной Канкрином, практически обеспечивалабезопасность Российской империи от всякого посягательства извне, что хорошо поняли в ряде монархий Европы, в том числе и за океаном. Любая попытка посягнуть на территориальную целостность России, ее царствующий дом и подданных короны была бы нелепейшим абсурдом, и любая подобная мысль благодаря Имперской разведке была бы сразу известна императору.