Тайна за семью печатями

— Настоящая нужна, — высказал мнение Васька, подросток, которого они спасли в тот день, когда освобождали из-под ареста дядю Владимира. Он часто приходил на площадку посмотреть, как Валентина управляется с собаками.

— Да, иначе они не поймут, что граната опасна, — поддержал его один из бойцов, выделенных командиром в помощь дрессировщице.

Валентина помрачнела, осознавая их правоту и всем сердцем с ними не соглашаясь. Она не готова была рисковать хотя бы одной собакой. Она уже любила их всех. По цирковой привычке наградила каждую звучным именем. Были среди её подопечных и Ричард, и Афиноген, и Джульетта, и Офелия, и Чарльстон… Так что Мартин, слыша эти причудливые клички, думал, что ему даже повезло. Уж лучше Мухтар, чем так, как эти бедолаги.

Обращаться с возникшей проблемой к командиру Валентина не хотела. Она боялась опять услышать категоричное — «сейчас о людях нужно думать». А потому пришла за советом к самому пожилому бойцу в их отряде — старшине, которого все звали исключительно по отчеству — Семёныч.

Семёныч немножко покумекал и уже на следующее утро пришёл на площадку и притащил какой-то ящик.

— Вот, — он поставил ящик, а Валентине протянул гранату. Трое красноармейцев и Васька, уже поджидавшие начало тренировки, подошли ближе.

— Фитили в запалах укоротил, — объяснил старшина. — Теперь, когда собака чеку выдернет, сразу раздастся сильный хлопок.

— Эффект неожиданности, — пробормотала Валентина и с опаской спросила: — А не взорвётся?

— Не боись, девонька, — добродушно усмехнулся Семёныч. — Тротил из гранаты я выплавил. Так что только запалы менять нужно, — Старшина пнул носком сапога принесённый им ящик.

Мартин, как и остальные собаки внимательно наблюдавший за происходящим, узнал его — таких было много среди добытых на разбомбленном складе боеприпасов.

Красноармейцы одобрительно закивали головами, а Валентина обрадовалась:

— Вот спасибо!

И позвала свою «заместительницу»:

— Красавица, ко мне!

Однако Мартин, заподозрив, что ящик со склада появился тут неспроста, оказался возле дрессировщицы первым.

— Мухтар? — удивилась Валентина, как удивилась бы учительница, когда самый отпетый двоечник в классе неожиданно вызвался бы к доске. Мухтар, конечно, двоечником не был, но к предыдущим тренировкам относился с прохладцей.

Мартин обнюхал гранату. Да, он был прав, Люди что-то сделали с их «игрушкой». Теперь она пахла опасностью. Но… не для собак, побывавших в настоящих сражениях. Разве что попробовать из любопытства, что там Семёныч наколдовал… Аккуратно зажав в зубах гранату, пёс потрусил к тому месту, где следовало положить ношу и выдернуть из неё железное кольцо. Хлопок прозвучал резко, Мартин отпрянул, потряхивая головой — неприятно заложило уши. Однако если Люди хотели напугать его этим звуком, то у них ничего не вышло. Мартин взял отшумевшую гранату за деревянную ручку и неторопливо потрусил назад. Делать это было строжайше запрещено, но надо же было как-то указать дрессировщице и прочим наблюдателям на их ошибку. Мартин демонстративно положил гранату перед пуделями, намекая тем самым, что это «развлечение» разве что для Юва и Гала, но никак не для собак с боевым опытом.

Старшина сначала огорчился, что его задумка, на исполнение которой он потратил целую ночь, не сработала, но потом, как будто о чём-то догадавшись, одобрительно хмыкнул:

— Хм-м, молодец Мухтар.

Валентина в отчаянии всплеснула руками:

— Ну какой же он молодец, Семёныч, когда ровным счётом ничего не получилось!

— А то и молодец, что не хочет в бирюльки играть. Ему, как и остальным собакам, настоящее дело нужно. Ты посмотри на них, за их плечами опыт сражений, а ты им «подай-принеси».

— У собак нет плеч, — машинально возразила Валентина.

— Плеч, может, и нет, а опыт есть, вот и используй его, — поучительно закончил Семёныч и зашагал прочь.

***

Саша и его родители боялись торопить Василия Егоровича с рассказом. Им хотелось, чтобы воспоминания бывшего партизана растянулись во времени. Хотелось отсрочить самый страшный для них момент… А Василий Егорович и сам не торопился, всё глубже погружаясь в прошлое, в дни своей юности, на которую выпали такие окаянные испытания. К красивому и вкусному торту никто не притронулся, кроме Андрюшки, который съел один кусок в самом начале беседы. Остывающий чай меняли на горячий, но он снова остывал, не дождавшись, когда его хотя бы пригубят.

Брысь был единственным, кто с нетерпением ждал подробного описания того дня, кусочек из которого был запечатлён на снимке. Он не собирался сдаваться. Конечно, хорошо бы и удача оказалась на его стороне. Точнее — пусть повезёт ротвейлеру в раскопках. Пусть этой псине повезёт!

Глава 39. Коробка