Тайна замка Чимниз

— Дорогой друг, заботиться здесь совершенно не о чем. Чимниз, не говоря уж о его историческом значении, расположен идеально. Я буду у себя в Вивернском аббатстве, всего в семи милях оттуда. В самом приеме мне, разумеется, лучше не участвовать.

— Разумеется, — согласился лорд Катерхем, который, правда, не понял, почему так будет лучше, но отнюдь не собирался это выяснять.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против Билла Эверсли. Он был бы полезен для связи со мной.

— Отлично, — сказал лорд Катерхем чуть более оживленно. — Билл прекрасно играет на бильярде, да и Юла благоволит к нему.

— Бильярд, конечно, не самое главное. Как говорится — это лишь предлог.

Лорд Катерхем снова впал в меланхолию.

— Ну вот, кажется, и все. Князь, его свита, Билл Эверсли, Герман Айзекстайн…

— Кто?

— Герман Айзекстайн. Представитель синдиката, о котором я вам говорил.

— Всебританский синдикат?

— Да. А что?

— Нет, ничего. Просто спросил.

— Разумеется, нужно пригласить еще одного-двух гостей, ради большей непринужденности. Леди Эйлин может подобрать их сама — молодых людей, не очень шустрых и не сующихся в политику.

— Думаю, Юла отлично справится с этим.

— Я вот о чем подумал… — Казалось, у Ломакса мелькнула какая-то мысль. — Вы помните, о чем я только что говорил?

— Вы говорили о стольких вещах…

— Я имею в виду эти неприятности. — Он понизил голос до таинственного шепота. — Мемуары, мемуары графа Стылптича.

— Вы напрасно тревожитесь, — сказал лорд Катерхем, подавляя зевок. — Людям нравятся скандалы. И, черт побери, я сам с удовольствием читаю мемуары.

— Дело не в том, прочтут их или нет, — пусть себе читают, — но публикация этих мемуаров в нынешней ситуации может все погубить. Народ Герцословакии мечтает восстановить монархию и вот-вот предложит корону князю Михаилу, которого поддерживает наше правительство.

— И который собирается предоставить концессию Айзекстайну и К° в обмен на миллионный заем, чтобы сесть на трон…

— Катерхем, Катерхем! — взмолился Ломакс сдавленным шепотом. — Осторожнее, прошу вас! Прежде всего — осторожность!

— И дело в том, — продолжал лорд Катерхем с некоторым удовольствием, хотя и понизив голос, подчиняясь просьбе Ломакса, — что кое-что в мемуарах Стылптича может перевернуть тележку с яблоками? Деспотия и выходки членов семьи Оболовичей, да? Запросы в парламент? Почему нынешнее, всеми признанное демократическое правительство заменено абсолютной тиранией? Политика, диктуемая капиталистами-кровопийцами. Правительство под угрозой. Так, да?..

Ломакс кивнул.

— А может быть, и хуже, — вздохнул он. — Предположим, только предположим, что придется отвечать на вопросы о том злополучном исчезновении, — вы понимаете, что я имею в виду…

Лорд Катерхем посмотрел на него с недоумением:

— Не очень. Какое исчезновение?

— Вы должны были слышать об этом. Ведь это случилось, когда они были в Чимнизе. Генри был страшно огорчен. Это едва не стоило ему карьеры.

— Вы меня заинтриговали, — сказал лорд Катерхем. — Кто или что там исчезло?

Ломакс наклонился прямо к уху лорда Катерхема, который поспешно отодвинул его:

— Ради Бога, не шипите так!

— Вы слышали, что я сказал?

— Да, — неохотно ответил лорд Катерхем. — Я кое-что припоминаю. Весьма любопытно. Интересно, чьих это рук дело? Выяснить так ничего и не удалось?

— Нет. Разумеется, действовать пришлось с исключительной осторожностью. Даже намек на пропажу не должен был никуда просочиться. Но Стылптич был там как раз в это время. Он кое-что знал. Не все, конечно. Мы несколько раз столкнулись с ним по турецкому вопросу. Предположим, он имел злой умысел открыть эти факты всему миру. Представляете, какой будет скандал?! С далеко идущими последствиями. И прав будет любой, кто задаст нам вопрос: как мы допустили это?

— Да, разумеется, — сказал лорд Катерхем с явным злорадством.

Ломакс, повысивший голос несколько больше допустимого, взял себя в руки.

— Мне нужно сохранять спокойствие, — прошептал он, — спокойствие и еще раз спокойствие. Но ответьте мне, дорогой друг: если он не хотел скандала, зачем он послал рукопись в Лондон таким кружным путем?

— Странно, конечно. У вас проверенные данные?

— Абсолютно. У нас в Париже есть э-э… агенты. Рукопись отправлена тайно, за несколько недель до его смерти.

— Все указывает на то, что в ней что-то есть, — сказал лорд Катерхем с тем же злорадством.

— Мы выяснили, что она отправлена человеку, которого зовут Джимми, или Джеймс, Макграт. Он — канадец, находящийся сейчас в Африке.

— Дело весьма деликатное, не так ли? — радостно сказал лорд Катерхем.

— Джеймс Макграт должен прибыть судном «Замок Гренарт» в четверг, то есть завтра.

— И что вы собираетесь делать?

— Мы хотим войти с ним в контакт, указать ему на возможные тяжкие последствия, просить отложить публикацию мемуаров хотя бы на месяц и в любом случае добиться его согласия на некоторую э-э… редактуру рукописи.

— А если предположить, что он откажется, или пошлет вас к черту, или сделает еще что-нибудь в том же духе? — спросил лорд Катерхем.