Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

До конца рабочего дня они ограничивались обществом друг друга и вышли из лаборатории лишь в шесть вечера – в это время Eagle открывался по субботам, чтобы кормить посетителей ужином. Сев за свой обычный столик, они обсудили план работ на ближайшие дни. Крик заявил, что критически важны скорость и точность построения трехмерной модели, которая должна отвечать всем стереохимическим требованиям; в частности, длины и углы связей, а также расстояния между атомами должны соответствовать имеющимся данным и теоретическим предпосылкам. Несмотря на восторг, Уотсон не мог унять тревогу, вызванную не только сложностью задачи, но и еще больше опасением, что Лайнус Полинг обнаружит свою ошибку и сообразит про спаривание азотистых оснований прежде, чем они сообщат ему об этом{1139}.

В тот вечер почти ничего больше нельзя было сделать, потому что мастерская до сих пор не доделала металлические детали для модели. Это было существенным лимитирующим фактором, так как с картонками на проволочках вместо приличной модели нечего было и думать убеждать в своей правоте Перуца, Кендрю и Брэгга, не говоря уже о группе из Королевского колледжа. Поэтому Уотсону и Крику ничего не оставалось, как провести субботний вечер и воскресенье так, как это принято у британцев.

Уотсон поехал на велосипеде в пансион Камиллы Приор ужинать. Не в силах выполнить приказ Крика держать рот на замке, он рассказал сестре и ее кавалеру, красавцу Бертрану Фуркаду, что ему с Фрэнсисом, похоже, удалось «забить гол» Полингу и что их открытие совершит переворот в биологии. Элизабет засияла от искренней радости и гордости, а Фуркаду, который впоследствии руководил отделом рекламы в журнале Vogue, понравилась перспектива рассказать своей компании богатых плейбоев, что у него есть друг, который получит Нобелевскую премию. Рядом с Уотсоном сидел Питер Полинг, и он тоже обрадовался и не проявлял никаких признаков того, что допускает мысль о первом научном поражении своего отца{1140}

.

Воспоминания Крика о вечере той потрясающей субботы гораздо прозаичнее: «Мы начали примерно в среду и закончили в субботу утром, и к этому времени я так устал, что пошел прямиком домой и лег спать»{1141}.

Утром в понедельник, 2 марта, Уотсон проснулся в большом воодушевлении{1142}. По дороге в лабораторию он, вдохновленный романтической картиной готических шпилей часовни Королевского колледжа, тянущихся к весеннему небу, преисполнился убеждения в том, что сила знания освещает мир. Классические пропорции и георгианское благородство флигеля Гиббса обратили его мысли к долгим прогулкам с Криком и посещениям книжного магазина Heffers, где они потихоньку читали новые книги{1143}

. Когда Джеймс наконец вошел в помещение № 103, Фрэнсис уже трудился там над моделью ДНК.

Через некоторое время они с удовлетворением пришли к тому, что оба типа пар азотистых оснований прекрасно вписались в конфигурацию сахаро-фосфатного остова. Макс Перуц и Джон Кендрю заглянули к ним узнать, как дела. Крик громкой скороговоркой выпалил лекцию о ДНК, которую потом многократно повторял. Пока он говорил, Уотсон спустился в мастерскую в надежде, что недостающие детали готовы. После небольшого «поощрения» слесарь сообщил ему, что все будет сделано через пару часов{1144}. Когда наконец принесли газетный сверток с бренчащим содержимым, Уотсон и Крик развернули его, словно дети подарок ко дню рождения.

Уже через час, а то и меньше первая формализованная модель ДНК Уотсона и Крика была собрана из латунных стержней и деталей, вырезанных из металлической пластины в точности согласно указаниям заказчиков; соединения крепились латунными муфтами и винтами. Плод их трудов походил на башню из паутины или на скелет{1145}. Это сооружение оказалось довольно неудобным в том смысле, что работать с ним мог лишь один человек за раз. Поэтому, пока Уотсон подправлял расположение пластинок и стерженьков, Крик в нетерпении слонялся по комнате и бормотал советы. Когда настала очередь Крика, его задачей было проверить, нет ли отклонений от установленных значений углов связей. За этим занятием Крик порой хмурился, и тогда у Уотсона все внутри переворачивалось, потом лицо Фрэнсиса прояснялось, и он переходил к следующему межатомному соединению. Пока они так возились, стараясь не изгибать остов слишком сильно, вся конструкция вполне могла рухнуть, словно карточный домик.