Тайная дочь

— У невесты в одном только ожерелье восемь карат бриллиантов. Это если не считать серьги и кольцо в нос. Она выбирает из трех гарнитуров: бриллиантового, изумрудного и рубинового. И на каждой руке по тридцать золотых браслетов весом в двадцать два карата каждый. Для одних только ее украшений нужен отдельный охранник, — усмехается Бинду и подливает всем зеленого чаю.

— Аша, ты вовремя приехала, — говорит Прия. — Это будет свадьба года. Там будет много подходящих холостых мужчин.

Прия подмигивает сестре, и все трое смеются как давние подруги. Аша хохочет так, что зеленый чай льется у нее через нос, а из глаз брызжут слезы.

* * *

Перед тем как лечь спать, Аша записывает в дневник произошедшие за день события. Она с удивлением подмечает одну вещь: несмотря на то что еда здесь может быть слишком острой, одежда — неудобной, а процедуры в салонах красоты — весьма болезненными, она начинает считать это место своим домом, а всех этих людей — своей семьей.

38

ВСЕ УСКОЛЬЗАЕТ

Менло-Парк, Калифорния, 2004 год

Сомер

Сомер мысленно хвалит себя за прекрасно приготовленную курицу, поскольку от Криса, как она уже поняла, похвалы не дождешься. После отъезда Аши в Индию в прошлом месяце все конфликты, которых до этого супругам удавалось избежать, вырвались наружу и поселились в их доме, как нежданные гости, самозабвенно портящие им жизнь. Сомер изо всех сил пыталась понять, почему Аша поступила именно так. Женщина старалась не злиться на мужа, но его участие в выходке дочери никак не шло у нее из головы.

Крис несколько раз молча откусывает курицу, а потом начинает говорить с полным ртом:

— Надо что-то решить по поводу Индии. Аша будет спрашивать до тех пор, пока мы не назовем точную дату.

Взглянув на мужа, Сомер замечает рядом с его тарелкой бутылочку острого соуса «Табаско». У Криса есть привычка поливать любое приготовленное ею блюдо одним из жгучих соусов, которые всегда стоят в холодильнике в ассортименте. Крис не иначе как пытается уничтожить нежный вкус, который Сомер старается придать своим блюдам. Нотка шалфея в мясе цыпленка, цитрусовый аромат риса — все это теряется под жгучей огненной пеленой. Сомер накалывает вилкой скользящую по тарелке зеленую фасоль.

— Я не могу просто взять и поехать в Индию по первому же требованию. У меня будет неделя отпуска после праздников…

— Просто договорись с кем-нибудь о замене, Сомер. Они и без тебя справятся.

Ответ мужа злит Сомер. Хотя ей стоило бы уже привыкнуть к пренебрежительному отношению Криса к ее работе. Будто все, что не касается ковыряния в мозгах, которым он сам занимается, недостойно внимания медиков. Крис снимает очки и начинает протирать их платком.

— Я не вижу, в чем проблема. Сейчас отличное время для поездки. Аша там, это ее первая поездка, она у моих родственников. Я сам с десяток лет в Индии не был. Ты не была уже… бог знает сколько. Почему бы нам не поехать сейчас, Сомер? Я думал, ты за нее переживаешь, думал, захочешь присмотреть за ней.

Конечно, Сомер была бы рада встрече с дочерью, но она не уверена, что Аша обрадуется ей так же, как она сама обрадуется своей девочке. Сомер помнит конфликт накануне отъезда Аши и неловкость в аэропорту. Дочь отталкивала ее с тех самых пор, как решила поехать в Индию. Мысль о том, чтобы увидеться там, в стране, о которой у Сомер сохранились лишь неприятные воспоминания, слишком тяжела. Она и без того чувствует себя чужой в семье, которой посвятила всю свою жизнь. У нее нет сил, чтобы ехать в Индию сейчас и чувствовать себя никчемной еще и за океаном.

— Я уже восемь лет не видел родных, — говорит Крис, и его голос становится громче. — Восемь лет, Сомер. Мои родители состарились, а племянники выросли. Мне стоило бы поехать раньше, а сейчас я просто обязан поехать.

Крис подливает вина в бокал и возвращается в кресло.

— Только не нужно обвинять в этом меня, — отвечает Сомер. — Ты всегда приезжал и уезжал, когда хотел. Я никогда не отговаривала тебя от поездок. Так что вини в этом только себя.

Муж фыркает и делает большой глоток.

— Крис, со мной все сложнее. Ты же знаешь, — продолжает Сомер, — меня с этой страной ничего не связывает так, как тебя. У меня все совсем по-другому. Тебе не понять, каково это.

— Что ты имеешь в виду, что тебя ничего не связывает? — уточняет Кришнан. — У тебя муж индиец и дочь индианка, если ты запамятовала.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — выдыхает Сомер, крепко зажмурив глаза и потирая лоб.