Тайная дочь

— Если ты чувствуешь, что для тебя это важно, тебе надо их найти. У тебя особенные глаза, и ты сама тоже особенная. Ты видишь то, чего не замечают другие. Это твой дар. Это, бети, твоя карма.

44

ПЛЯЖ ЧОУПАТТИ

Мумбай, Индия, 2004 год

Аша

— Куда идем?

Напустив на себя беззаботный вид, Аша задает вопрос, который не давал ей покоя с того момента, как Санджай позвонил ей три дня назад. Разглядывая молодого человека с заднего сиденья такси, она заключает, что не переоценила его привлекательность в день свадьбы. Его волосы еще влажные, и Аша улавливает легкий аромат мыла.

— Сюрприз, — отвечает он с улыбкой, спрятав глаза за стеклами солнечных очков. Через несколько минут он что-то говорит водителю и они подъезжают к тротуару.

— О'кей, — говорит Аша после того, как Санджай помогает ей выйти из машины. — Я заинтригована, где это мы?

— На пляже Чоупатти. Обожаю бывать здесь в это время суток, как раз когда заходит солнце. Сейчас ты видишь пляжи и спортивные площадки, но буквально через полчаса везде будут огни и аттракционы. Я понимаю, тут не совсем чисто, но это одно из самых классных мест в Мумбай. Ты не можешь уехать из этого города, не побывав на Чоупатти.

Они вместе идут к воде по засыпающемуся в сандалии песку.

— Ну как продвигается твой проект? — спрашивает Санджай.

— Вроде все по плану. На прошлой неделе я взяла первые интервью.

— И? — молодой человек садится на скамейку, оставив ей место рядом.

Аша садится и смотрит на воду.

— В каком-то плане сложновато.

— Почему?

Ветер растрепал Ашины волосы, и она перекидывает их на одну сторону.

— Не знаю. Просто мне это показалось настолько… тягостным, — девушка ни с кем не обсуждала интервью, даже с Миной. — Тяжело видеть всех этих людей в тех условиях, в которых они живут, слушать их истории… от которых у меня появляется ужасное чувство. Чувство вины.

— За что?

— За то, что я живу по-другому. Лучше. Эти дети просто родились в таких условиях, понимаешь? Они не выбирали. Им не на что-то надеяться.

Санджай кивает.

— Да. Но зато тебе будет что рассказать, верно?

— Даже не знаю. Мне показалось, что я задавала не самые подходящие вопросы. Я потеряла самообладание после первых двух интервью. Куда бы я ни посмотрела, чего бы я ни увидела, все казалось мне сплошной трагедией. Сотрудники «Таймс», наверное, сочли, что я вела себя непрофессионально. Журналисты должны держать себя в руках. А я не смогла.

— Возможно. Но ведь ты не только журналистка, правда?

— Нет, но…

— Ну вот, — не дает договорить Санджай. — Может быть, тебе просто нужно посмотреть на все под другим углом.

Он снимает солнечные очки и заглядывает девушке в глаза. Когда Санджай касается ее щеки, Аша замирает от волнения. Молодой человек наклоняется ближе, Аша закрывает глаза и чувствует, как его губы скользят по ее уху.

— Красиво, — шепчет он ей.

Когда Аша открывает глаза, Санджай уже смотрит на воду и оранжево-красное сияние погружающегося за горизонт солнца.

Красиво? Закат? Ее глаза? Она сама? То, как он произнес это слово, заставляет Ашу поверить, что так оно и есть. Ее мозг готов взорваться от миллиона вопросов, но вопрос Санджая опережает их все.

— Хочешь есть?

Девушка кивает, не в силах выговорить что-либо еще.

Они подходят к одному из лотков с легкими закусками, которые стоят прямо на пляже, с наступлением темноты ожившем прямо на глазах, и Санджай берет две порции бхел пури. Молодые люди перекусывают стоя, наблюдая за преображением Чоупатти. Колесо обозрения включает огни и начинает вращаться. Заклинатель змей привлекает зрителей, играя мелодию на флейте, а возле другого человека танцует обезьянка в костюмчике. Санджай приобнимает спутницу за плечи, и они идут мимо аттракционов. Возле колеса обозрения парень вопросительно смотрит на Ашу:

— Ну?

— Конечно, почему бы и нет?

Они забираются в шаткую кабинку. Колесо приходит в движение, Аша видит разбросанные повсюду огни, и весь Мумбай расстилается перед ней.

В самой верхней точке Санджай спрашивает:

— Тебе нравится Мумбай? Какое у тебя впечатление от первого путешествия сюда? Наверное, для девушки, которая родилась и выросла в Соединенных Штатах, тебе непривычно?

— На самом деле я родилась здесь, — отвечает Аша. Она понимает, что это ничего не меняет, но все же ей хочется рассказать всю историю.

— Правда? — Санджай заинтересован. — В Мумбай?

— Ну, если честно, этого не знаю. Родители взяли меня из мумбайского приюта. Я не знаю, где я родилась. И не знаю, кто мои… биологические родители, — говорит Аша и ждет реакции.

— А тебе любопытно узнать?

— Да… нет… не знаю…

Она отворачивается от проницательного взгляда молодого человека и смотрит вниз, на детей, катающихся на украшенных пони.

— Когда я была младше, мне было любопытно, потом я пыталась выбросить эти мысли из головы. Думала, это детская мечта, из которой я вырасту. Но теперь, оказавшись здесь, в Индии, я понимаю, что все вернулось снова. У меня столько вопросов! Как выглядит моя мать? Кто мой отец? Почему они отказались от меня? Вспоминают ли они обо мне?