Тайная доктрина третьего рейха

— И вот грядет день, ради которого было создано это движение! Час, ради которого мы боролись годами. Момент, когда национал-социалистическое движение выступит в победный поход ради блага Германии! Не для выборов мы были основаны, а для того, чтобы стать последним рубежом в величайшей беде, когда наш народ в страхе и отчаянии увидит приближающееся красное чудовище… Наше движение несет избавление, это чувствуют сегодня уже миллионы. Это почти стало новой религиозной верой!

Предстоящее столкновение было неизбежно.

Для государственного переворота Гитлер выбрал 8–9 ноября. Как раз в эти дни президент Кар, генерал Лоссов и начальник баварской полиции Ганс риттер фон Зейссер (встречается написание Зайсер) должны были присутствовать в Мюнхене на праздновании пятой годовщины послевоенной революции против императорского правительства. Вечером 8 ноября фон Кар должен был выступить с программной речью в пивной «Бюргербройкеллер»; среди присутствующих — генерал Лоссов, приглашенные члены правительства, руководители госучреждений, промышленники. В 20 часов 15 минут Гитлер в черном сюртуке с Железным крестом на груди в окружении Альфреда Розерберга, Ульриха Графа и Антона Дрекслера вошел в здание. Одновременно из подъехавших грузовиков выскочили штурмовики из ударного отряда «Адольф Гитлер», сформированного в мае 1923 года как личная охрана фюрера. Штурмовики окружили пивную, выкатили пулемет и тогда Адик, сопровождая действо театральными жестами, прорвался к сцене.

— Национальная революция началась! Зал окружен шестьюстами вооруженными до зубов людьми! Никто не имеет права покидать зал. Если сейчас же не будет тишины, я прикажу установить на галерее пулемет. Баварское правительство и правительство рейха низложены! Образуется Временное правительство рейха!

А далее он предложил находящимся в зале Кару, Лоссову и Зейссеру пройти в отдельное помещение, где пообещал всем троим новые должности: Кар должен был стать наместником Баварии, Зейссер — министром полиции, ну а сам Гитлер coбирался возглавить правительство страны. Но бунтаря ждала неудача, он не получил согласия на сотрудничество (чуть позже они все же согласятся и выйдут в зал для братания с заговорщиком). Возможно, переживая оскорбительное чувство унижения, Адольф в своем нелепом длинном черном сюртуке вернулся в бурлящий от гомона зал. Самоуверенная знать встретила его возвращение сотнями холодных взглядов. И, — о чудо! По словам фон Мюллера, одного из очевидцев, оратор «мастерской речью, всего несколькими фразами вывернул настроение зала… как перчатку». В мгновение все внимание было приковано к невзрачному человеку, вдруг вместе с вниманием публики заново получившем уверенность в себе.

— Задача временного германского национального правительства — всеми силами этой земли и силами всех немецких областей выступить походом на этот погрязший в грехах Вавилон — Берлин и спасти немецкий народ!

Так действовал тот, кто возжелал исправить сложившуюся волей обстоятельств историческую ситуацию, приняв в ней непосредственное участие. И если он еще не был первым среди избранных, то давал надежду, что первозванный еще объявится, чтоб спасти немецкий народ от несправедливости и привести его к беспримерно благостному, светлому будущему. Ведь недавно еще равнодушные — сотни, а после миллионы — получали свою порцию веры и надежды.

Возможно, отчасти так же — но очень давно и в совершенно другой стране — рождались мифы о пришествии Мессии, и также были те, кто приближал Его пришествие.

Кощунственные сравнения? Да, но если убрать чувственный нероновский нюанс, ситуация выглядит именно таким образом. К тому же если большевистских деятелей сравнивали с библейскими героями, то отчего же и нам не воспользоваться подобными аналогиями? Впрочем, автора, к счастью, нельзя здесь уличить в первооткрытии, возвеличивающем гениальных негодяев, ведь в ряду пишущих уже были те, кто сделал столь вызывающие и кощунственные сравнения. Вспомните: среди прочих тот же «немецкий поэт, драматург и публицист 1920-х гг.» любекский еврей Эрих Мюзам, променявший иудаизм на марксизм, но не оставивший библейских метафорических сравнений, написал «Немецкий республиканский гимн», в котором великого сына иудейского народа Бланка-Ленина отожествлял с библейским Моисеем. Так отчего же анти-Моисея Гитлера не сравнить с другими значимыми героями древнейшей истории?

В оправдание укажу, что не являюсь почитательницей Адольфа Гитлера и его сатанинских методов, однако силой пытливого ума, данного мне, как любому здравомыслящему человеку, Господом Богом, пытаюсь отыскать истину между навязанными общественным мнением шаблонами и тем, что остается вне сферы понимания человека. И к тому же ведь нам надо разобраться, как, почему и в силу каких обстоятельств первый нацист мира, выдающийся политик Германии XX столетия вдруг вздумал переписать одну из главных книг человечества — Библию.