«Тайная» и «явная» история монголов XII-XIII вв.

Было бы ошибочно думать, что эпоха регентства Туракины была эпохой господства военной партии. Туракина унаследовала достаточно мощный аппарат, чтобы продержаться несколько лет, не обращаясь к поддержке оппозиционных социальных групп. Глупая и невежественная женщина, Туракина не отдавала себе отчета в том, что так не могло долго продолжаться.

У власти оказалась придворная камарилья, во главе которой стояла Фатима-хатун, пленная персиянка, наперсница ханши. Интриги и произвол достигли своего расцвета. Чинкай, спасая свою жизнь, должен был укрыться под защиту Кудэна, внука Угэдэя; Махмуд Ялавач бежал, обманув стражу, а нойон-темник Керегез был арестован и казнен по наветам фатимы. Правление Туракины породило еще больше недовольства, чем управление Елюй Чу-цая.

Военная же партия, сплоченная в 30-е годы, отнюдь не оказалась такой в 40-е. Она разбилась на две группы, соперничество которых помогло Туракине сохранить власть до августа 1246 г., когда на престол был избран Гуюк.

Одна из них, отражавшая, как можно предположить, интересы монгольской военной аристократии, ветеранов, соратников Чингисхана, ориентировалась сначала на Тэмугэ-отчигина, который в 1242 г. сделал неудачную попытку захватить престол, а потом-на Батыя, ставшего старшим в роде, и Мэнгу.

Другая, связанная с уйгурским купечеством, состояла, по-видимому, из среднего и низшего воинства, кэрэитского, найманского и каракиданьского происхождения. Идеологией этой группы было христианство, а вождем стал личный враг Батыя-Гуюк, хотя он и не был христианином. В XIII в. исповедание веры и политическое направление в какой-то мере соответствовали друг другу.

Несторианское христианство, занесенное в Центральную Азию в VII-VIII вв., к началу XIII в. достигло своего расцвета. Христианами были кэрэиты, самое многочисленное и культурное из монгольских племен, часть уйгуров, басмалы, и, по-видимому, христианская идеология была распространена и у найманов и каракиданей. Большая часть кочевников, покоренных Чингисханом, так или иначе примыкала к христианству[62]. Во внешних войнах покоренные кочевники шли рука об руку с монголами, но внутри империи они были в подчинении у ветеранов Чингиса, которые исповедовали свою веру и допускали на высшие должности только своих единоплеменников. В 30-х годах XIII в. возникли противоречия между монгольскими царевичами, Гуюк смертельно поссорился с Батыем. Для того чтобы удержаться, ему надо было опереться на войско. Тогда Гуюк нашел опору среди низших слоев военачальников, т.е. среди кэрэитов найманов, басмалов и других.

Гуюк приблизил к себе христианских чиновников из Уйгурии-Кадака и Чинкая и православных священников из Сирии, Византии, Осетии и Руси[63] одновременно объявив себя врагом латинства

[64] и ислама. Он собирался продолжить завоевательную политику своего деда, очевидно для того, чтобы оделить военной добычей своих сподвижников, обойденных монгольской военной аристократией. Рашид ад-дин приводит пример его «щедрости»: ткани, привезенные в ханскую ставку купцами, оплачивала обычно казна. Когда их скопилось много, Гуюк приказал раздать товары бесплатно войску[65]

Смысл мероприятия Гуюка ясен. Купцы, не продавшие товары, получили возмещение из казны. Низы армии, недостаточно богатые, чтобы купить роскошные ткани, получили их даром. Расплатилась за всех провинция. Внезапная смерть Гуюка изменила ситуацию в пользу «старомонгольской партии». Теперь обстановка 1240 г. ясна и одновременно проясняется творческий облик автора «Тайной истории монголов».

Отмеченные военные симпатии автора и замалчивание имени Елюй Чу-цая позволяют с полной уверенностью определить его партийную принадлежность. Он дает резко отрицательную характеристику Гуюку, который «не оставлял у людей и задней части, у кого она была в целости», и «драл у солдат кожу с лица», «при покорении русских и кипчаков не только не взял ни одного русского или кипчака, но даже и козлиного копытца не добыл».

Вместе с тем образ Тэмугэ-отчигина всегда положителен: «Отчигин-малыш матушки Оэлунь, слывет он смельчаком. Из-за погоды не опоздает, из-за стоянки не отстанет». В истории с убийством Тэб-Тэнгри автор стремится выгородить не Тэмуджина, а Отчигина. Он подчеркивает, что Отчигин был всегда любимцем высокочтимой Оэлунь-еке.