Тайная история отечественной контрразведки

Результаты не заставили себя долго ждать. Теперь, когда паранойя американских разведчиков вернулась на нормальный профессиональный уровень, любой инициативник уже не рассматривался априори как провокатор КГБ. Уже в 1973 году РУМО приняло предложение о сотрудничестве от двух армян — сотрудника «Аэрофлота» Капояна и сотрудника 7-го отдела КГБ при СМ Армянской ССР Григоряна. В следующем году служба разведки Национальной полиции Дании PET сумела поймать в «медовую ловушку» заместителя резидента КГБ в Копенгагене майора Гордиевского. Примерно тогда же тем же способом ЦРУ завербовало в Колумбии 2-го секретаря Посольства СССР А. Д. Огородника, а в 1975 г. в Нью-Йорке был завербован заместитель Генсека ООН А. Н. Шевченко. Список, разумеется, не полный.

Здесь надо сделать небольшое отступление и вкратце обсудить систему и методы контрразведки. Перечисленные (и многие другие) случаи имеют принципиальные отличия в методе, объекте и месте вербовки — по инициативе предателя/в результате воздействия противника, гражданский обыватель/сотрудник спецслужб и на территории СССР/за границей.

Контрразведка контролировала советских граждан за границей лишь «на канале кратковременного пребывания» — в составе делегаций, в командировках и т. п. Так в свое время ушел Носенко, бывали случаи гражданских «невозвращенцев», причинявшие определенный идеологический ущерб, но противник едва ли мог разработать и реализовать серьезный вербовочный подход за время краткой командировки. Главной целью являлись советские граждане, работавшие за рубежом продолжительное время — сотрудники представительств СССР и, конечно же, затерявшиеся среди них офицеры КГБ и ГРУ. Их безопасность обеспечивал уже не 2-й Главк, а линия внешней контрразведки резидентур, подчиненная ПГУ.

Возможно ли предотвратить инициативное предательство за рубежом? Теоретически да — но лишь в случае крайней неосторожности предателя, заранее проговорившегося о своих намерениях. История практически не сохранила таких случаев, в первую очередь из-за их незначительности. Внутри страны положение отличается, поскольку сотрудники резидентур плотно сопровождаются наружным наблюдением, но как показывает практика, инициативникам как правило удается сделать передать предложение о сотрудничестве, а в случае отсутствия реакции — и не единожды.

В случае активного вербовочного подхода на чужой территории хозяин поля располагает полной свободой действий, выбирая в какой момент каким инструментом и на какую слабость давить. Здесь система безопасности практически бессильна и все зависит лишь от ума и стойкости объекта вербовки или грубых ошибок, допущенных вербовщиком — но к 70-м годам ЦРУ практически изжило не только паранойю Энглтона, но и лихой кавалерийский наскок в стиле Дэвида Мерфи.

Таким образом, реальным критерием эффективности работы контрразведки против предателей можно считать быстроту их разоблачения и последующее использование в оперативных играх. Григорян, Капоян и Огородник проработали до разоблачения приблизительно по два года, их раскрытие сопровождалось изобличением и объявлением persona non-grata сотрудников посольской резидентуры ЦРУ. Шевченко постоянно действовал за границей, не попадая таким образом в сферу ответственности 2-го Главка. Инициативник А. Г. Толкачев, работавший в НИИ радиостроения Минавиапрома СССР сотрудничал с ЦРУ в течение 6 лет — так как разоблачение произошло уже после ухода Григоренко, о нем поговорим позднее.

* * *

Следующим начальником контрразведки стал генерал-лейтенант Иван Алексеевич Маркелов. Он уже упоминался как один из заместителей Грибанова. Родился в 1917 г. в Енисейской губернии, в 21 год был принят на службу в НКВД и направлен на учебу в Новосибирскую межкраевую школу, затем работал в УНКВД — УМГБ по Новосибирской области в экономическом и контрразведывательном отделе и наконец начальником инспекции. В 1947 г. был переведен во 2-е Главное управление МГБ, где в 1956 г. возглавил 2-й (английский) отдел, а в 1962 г. стал заместителем начальника Главка. Вел дело Пеньковского и в 1964 г., после побега Юрия Носенко и отставки Грибанова был сослан на периферию — сперва начальником УКГБ по Рязанской области, а затем в 1970 г. — председателем КГБ при Совмине Башкирской АССР. В 1974 г. вернулся в Москву, где сперва работал заместителем и первым заместителем начальника 5-го Управления, а с 1979 г. — первым заместителем начальника ПГУ. С этой должности он и был назначен начальником контрразведки (и, разумеется, зампредом КГБ).

Первым заместителем начальника оставался В. К. Бояров, но в 1985 г. он покинул КГБ для организации таможенной службы. Впоследствии эту должность занимали профессиональный контрразведчик генерал-майор В. Н. Удилов и прибывший в Главк в 1970 г. с партийной работы Н. А. Савенков.

Структура Главного управления после выделения транспортной и промышленной линий сложилась практически окончательно и в дальнейшем существенных изменений не претерпевала. В 80-е гг. она имела следующий вид: