Тайная история Украины-Руси

Примерно в это время в Риме прославился своими проповедями епископ Августин Блаженный, автор книги «О граде божьем». Он отрекался от римской старины, от всего, что римляне считали дорогим и великим. Говорил, что подвиги цезарей — суета сует. Рим построен на крови. Один из братьев — основателей города — убил другого, как Каин Авеля. Все государства земные, все, что создано руками смертных, должно непременно пасть. Все это держится только на злобе и властолюбии, внушенных дьяволом. Есть только одни град истинно вечный — град Божий, церковь, и глава его — Иисус Христос.

Такая идеология не могла не подавить волю к сопротивлению. Когда Аттила, перейдя границу, обрушился на империю, римляне увидели в нем наказание за свои грехи и прозвали Бичом божьим.

Но были и те, что собирались сражаться. Предание гласит, что Аттила получил найденный в степи меч бога Марса (Арея) и был уверен в том, что сделается владыкой вселенной. Сначала он рванул на Балканы и разорил Восточную римскую империю, а затем повернул в Галлию, осадив Орлеан. Доведенное до крайности население, как рассказывает средневековый хронист Григорий Турский, обратилось к епископу города Аниану. Последний посоветовал молиться и смотреть в даль, не припрется ли кто спасать грешников. И действительно, на горизонте поднялось облако пыли — это шел на выручку римский полководец Аэций.

Деблокировав Орлеан, Аэций дал в 451 году знаменитейшее сражение на Каталаунских полях в Шампани. Визиготы и франки сражались на стороне римлян. Остроготы поддержали гуннов. Аттила вынужден был отступить и ушел в Паннонию, где нынче Венгрия. На следующий год он повторил поход, вторгнувшись в Италию, но Рим так и не взял. Одни утверждают, что его остановила чума. Другие — что страх перед карой богов. Аларих — готский король, захвативший Рим в 410 году, умер сразу после своего подвига, и Аттила будто бы боялся повторить его судьбу.

Как бы то ни было, но история уже подготовила гуннскому царю эффектнейшую развязку. Аттила умер прямо на своей очередной свадьбе, на вершине варварского восторга «ослабевший от великого наслаждения» с невестой Ильдико и «отяжеленный вином и сном». Бедняга так и не смог переварить все то, что слопал, и попросту захлебнулся кровью, хлынувшей из ноздрей. «Опьянение принесло постыдный конец прославленному в войнах королю», — нравоучительно замечает Йордан. Сыновья же Аттилы, «коих, по распущенности его похоти, насчитывались целые народы», устроили вооруженный дележ наследства и после хорошенькой междоусобицы разорили державу папаши-секс-гиганта до основания: «Так отступили гунны, перед которыми, казалось, отступала вселенная».

* * *

Нет никаких оснований считать этого обжору древнерусским князем. Имя его еще можно кое-как переделать в Гатыло. Но как мы «ославяним» его братца Бледу? И что делать с папой Аттилы, которого звали «типичным» украинским именем Мундзук? И с дядями Октаром и Роасом? И в конце концов с монгольским разрезом глаз и жиденькой, как факты о древнеукраинской родословной, бороденкой?

Степь говорила тогда на диком невообразимом суржике, состоящем из гуннских, германских, греческих и, наверное, славянских слов. Византийский посол Приск Панийский, посетивший ставку гуннского царя, оставил описание «Верки Сердючки» V века — шута, развлекавшего Аттилу и его гостей юморесками, сочиненными на этой макаронической смеси языков. «Бич божий» ржал как конь. Он все понимал. Но ни внешность, ни имя Аттилы Мундзуковича не дает подозрений хотя бы на каплю нашей крови в его жилах.

Припрятанная летопись

Со школьных дней мы заучили начало «Повести временных лет»: «Откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве начал первым княжити и откуда Русская земля стала есть». Мне пришлось перечитать немало хроник — польских, чешских, англосаксонских, франкских. Смею заверить: наша «Повесть» — одна из увлекательнейших. Читаешь и просто дрожишь от удовольствия — на каждой странице колют, рубят, режут, бьют морды, хлещут ведрами мед, насилуют девок — сплошная «пропаганда» жестокости и насилия.

Писал ее человек, явно склонный к литературным эффектам. Он умело вплетает в повествование исторические анекдоты, рассказывает байки о том, как святой Андрей проповедовал на Руси и, добравшись до Новгорода, дивился людям, парившимся в банях. Чешет «правду-матку» о колодце с киселем, которым якобы напугали доверчивых печенегов переяславские обыватели, — мол, сколько нас ни осаждайте, никогда не сдадимся! Видите: у нас земля сама харчи родит. Все это весьма занимательно, если бы не одно «но».