Тайная одержимость

– Да, – сказал Александр.

– Прекрасно. Просто прекрасно. Она таки продолжает создавать нам неприятности. Откуда такое везение оказываться там, где не следует?

– Мы не можем продолжать играть с ее головой, постоянно избавляя от воспоминаний. – Вообще-то Кас был прав, но…

– В том-то и проблема, – помрачнел Александр, и оперся локтями о колени. – Я не избавил… я не смог. Она по-прежнему помнит все.

Несколько долгих, гнетущих мгновений стояла не менее гнетущая тишина.

– Решение принято, – услышал Александр.

Ролан определил их ближайшее будущее.

Глава 17

Влас стоял перед Лисандром, не в состоянии скрыть свою нервозность. Таким они не видели его никогда, предполагалось, что Лисандр не способен на такие эмоции – на такие ярые, необузданные эмоции. Но те, кто так думал, ошибались, и сейчас наблюдали неоспоримое тому подтверждение.

– Что ты сказал?! – прокричал Лисандр и отшвырнул не первый стул, вставший на его пути. Ошеломленный, он направился к Власу. – Живы? Ты сказал, «живы»?

– Да, – изрек Влас глухо, но тут же громче повторил. – Да, ferus живы. Все пятеро.

Лисандр внезапно остановился, к счастью для Власа, до него не дойдя, и, взревев, в смятении и в беспомощности, оперся руками о стол – только чудом тот еще стоял.

Когда Влас добрался до «Пепла» – было то в районе пяти утра, – Лисандр находился на месте: после закрытия, он частенько задерживался в этой мрачной, зловонной дыре. Странно, но домой не торопился: вместо полноценного, глубокого сна Лисандр предпочитал сидеть за стойкой и попивать дешевое пойло – то же самое, которое предлагалось отбросам местного человеческого общества, что любили коротать здесь свои вечера.

Азарий вместе с догмарами из ближайшего окружения Лисандра его не понимали. Не понимали такой привязанности к этому старому, обветшалому клубу. Почему он вовсе обратил на него внимание? Свое дорогое, утонченное внимание и сделал своим пристанищем? В особенности интересовало «Почему?». Почему Лисандр, все же став у руля гадюжника, коим именовал это место Азарий, за все то время, что здесь обитал, не привел его в порядок? Пускай и развлекались здесь отморозки общества (хотя бы временно они могли почувствовать себя полноценными людьми), «Пепел» так же являлся одной из локаций Людей догмар.

Однако «нелогичность» было ему вторым именем. Лисандр продолжал следить за клубом, проводить в нем уйму времени, но ничего не преобразовывал. «Пепел» как являлся центром сборов нечистот, так таковым и оставался, а экстерьер и внутреннее убранство этим нечистотам полностью соответствовали.

И теперь к эпитетам «грязный», «омерзительный» и «неухоженный» добавились такие, как «разгромленный», «разрушенный» и «пришедший в хаос». Показатель того, как Лисандр расстроен. Стоило услышать сокрушительные новости, как состояния скуки, охватившее Лисандра со дня «смерти» belua ferus, растворилось в ворохе столов и стульев, разбросанных по танцполу подобно игрушкам. Стойло, и без того загаженное, превратилось в лошадиный двор; Влас сумел добавить остринки в ставшую унылой и неинтересной жизнь.

На грохот и прибежал взбудораженный Азарий, однако все, что ему оставалось, это молча наблюдать за происходящим. Образ выхолощенного интеллигента превратился в ничто. Идеально выглаженная рубашка походила на жеваное тряпье: она была смята, местами порвана, потеряла несколько пуговиц. Волосы пришли в беспорядок, а глаза… они стали чернее чернил. Две бездонные, бездушные глубины, которые лоснились сумасшедшим блеском.

– Как они сумели выжить? – Лисандр обращался, скорее, к самому себе. – Мы все продумали, у нас был прекрасный план. Стопроцентный план! – Он посмотрел на Азария и тут же оттолкнулся от стола.

– Нас обманули? – спросил Лисандр и, склоняя голову набок, уставился на него тревожащим пристальным взглядом.

– Не знаю, Лисандр. – Азарий старался не показывать волнения. – Но мы это выясним.

– Чертовы ублюдки! – Лицо главы в презрении сморщилось. – Что б вы сдохли, мерзкие отродья! Дикари, угроза для всего живого!

Видимо, вспомнив о существовании Власа, он посмотрел на него вдруг сомнительно спокойно.

– Как ты, говоришь, узнал о том, что ferus живы?

Влас сглотнул. Азарий понимал, что его пугало – способность Лисандра моментально меняться. Он одной силой мысли отключал одни и включал другие, надлежащие случаю эмоции, от чего становился еще более непредсказуемым: невозможно было предсказать, какой будет очередная реакция или мысль, которая посетит его голову в следующий момент.

– Мы преследовали женщину, – заговорил Влас и поспешил добавить: – и почти ее поймали, когда появились ferus. Они нарушили наши планы. – Влас отвел от Лисандра глаза.

– Значит, вдобавок к вашей боевой бездарности, вы еще и женщину упустили? – Лисандр приходил в себя: черные глаза все еще блестели, внутренности разъедали противоречивые чувства, но мозг возвращался к привычной работе – Лисандр демонстрировал умиротворенность. Он скрыл нежелательные чувства, наверняка, пожалев уже о своей несдержанности.

– Они были в большинстве, – возразил Влас.