Тайная страсть Гойи

– Случая не было, – сухо ответил Егор, которому эта тема явно была неприятна.

– Струсил… Я так и подумала.

– Егор! Так ты… ты все знал! И давно?! – Варварин визг заставил Алину вздрогнуть. Сейчас ей хотелось находиться где-нибудь далеко-далеко.

– Давно. – Татьяна не стала скрывать снисходительности. – Мне ведь было любопытно взглянуть на папочку…

– Тебе нужны были деньги. – Галина промокнула глаза платком.

– Всем нужны были деньги. Можно подумать, ты их мамашу из большой любви на тот свет спровадила…

Решение познакомиться с отцом далось Татьяне нелегко. Наверное, будь он врачом там или учителем, то есть человеком профессии обыкновенной и напрочь лишенной перспектив, Татьяна и вовсе не стала бы маяться. К чему ей еще один иждивенец – а матушку она относила именно к числу иждивенцев – на шею? Но нет, судя по тому, что ей удалось понять из невнятных бормотаний, папаша был богат.

И это, конечно, хорошо, но…

Опыт подсказывал, что богатство это не просто так упало ему в руки и делиться с Татьяной он не захочет. Это нежелание было естественным и понятным.

Алименты требовать?

Ей уже почти восемнадцать. Да и мамаша ее слишком бесхребетна, чтобы в суд подавать. Тем более Маринка этакому сюжетному повороту не обрадуется… Нет, официальные пути не годились.

А вот понаблюдать издали.

Присмотреться.

Авось и получится урвать свой кусок.

Выяснить имя папаши оказалось несложно. Обретался он в городе, в квартирке, что было странно. По разумению Татьяны, состоятельные люди дома строили, а этот… Даже мыслишка закралась, что не так уж папаша и богат.

Ездит на простенькой тачке и без охраны.

Детишек своих законных, которых Татьяна сразу невзлюбила, просто за то, что все-то им или почти все легко давалось, в обычную школу отдал… Правда, вот на Маринкины прихоти не скупился. Она-то в отличие от супружницы – бабы обыкновенной, скучной, которая ходила в потасканном драповом пальто, – в меха рядилась.

По ювелиркам каталась.

И была чудо до чего хороша… Наверное, в такую и вправду влюбиться можно. Откуда только взялась эта красота? Танечка же знала Маринку, как ей казалось, неплохо. И никогда не замечала, чтобы та была красивой. Симпатичной – но и только…

– Пластика, – устало сказала Галина. – Обыкновенная пластика… Маринка деньги, свою долю, в себя вложила…

– Ну и молодец. – Татьяна не выглядела смущенной или обескураженной. Казалось, ей происходящее доставляло немалое удовольствие. – И знаешь, она хоть что-то делала… За это я ее уважаю. Ты ж всегда только и умела, что ныть да жаловаться.

Для первого знакомства Татьяна выбрала Гошку. Девчонки, мало того что были моложе, так еще и не понравились ей категорически. Одна вся из себя принцесса, которая по любому поводу истерики устраивала. Другая – толстая зануда-заучка…

А вот Гошка ей показался перспективным.

Нет, была мыслишка сразу к папаше отправиться, но здравый смысл подсказал, что это будет не так и просто. В офисе ее попросту не допустят к шефу – секретарша у него даром что немолодая, зато зубастая, повышенной стервозности. А на дом идти… Нет, Татьяна не боялась стать причиной скандала.

Плевать ей на скандалы было.

Но люди не любят тех, кто доставляет им неприятности.

Гошка же… Гошка – дело иное, с ним поболтать можно. Узнать, что и как… А там и весточку кинуть папаше, предложить встречу на нейтральной территории. Любовь там или нет, но… Помнится, от Галины он откупился.

И вряд ли за годы привычку поменял.

Если не захочет неприятностей, то и Татьяне заплатит.

– Гошка! И ты молчал! Ты знал и молчал столько лет? – Варвара прижала руки к сердцу и рухнула в кресло. – Как ты?.. Хотя что от тебя ожидать! Ты же у нас всегда пацифистом был, дипломатом… Вечно со всеми договориться норовил. Зато понятно, с чего ты взял, что Маринка виновата… Мы же ее до маминой смерти и не видели. А потом уже… Мало ли с кем отец познакомился. Они ведь с мамой никогда особо не ладили, он женился на ней потому, что она была единственной дочерью партработника. Дед ему помог карьеру сделать. А потом отец и сам уже, он осторожным был. Все боялся, что старые времена вернутся. И все на маму записывал и таился. Деньги имел, а не тратил. Ей внушал, что если высунуться, то посадят…

Она замолчала, сунув руки в подмышки. И вид у нее был несчастный.

Тишина была недолгой.

Когда Варвара заговорила вновь, голос ее звучал много спокойней. Жестче.

– Марина не была злой. Наоборот. Мама… мама никогда ничего не покупала. Вечно за машинкой, то одно платье перешьет, то другое перелицует, еще что-то придумает. Но ведь все равно обноски! И я в этих обносках… Все над нами смеялись. А Марина, она принесла кучу нарядов…

– Ты и поплыла, дура, – не выдержал Егор.

– Не дура. Я хотела жить нормально! А мамаша… Ты же понимаешь, что она свихнулась!

– Не говори так о матери!

– Как «так»? Жень, ты же помнишь… Ты не можешь не помнить! Эти ее сосиски перемороженные. Каши на воде. Это вечное… «мы не должны выделяться». А каждый звонок в дверь? Она подрывалась прятать вещи… И ладно бы что-то приличное, но тот золотой металлолом, который вроде как украшениями считала.