Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

Показателен случай вербовки польского ксендза, служившего в одном из костелов Белостока. Это был уже немолодой, видевший много на своем веку священнослужитель. С. С. Бельченко знал, что, несмотря на лояльность, он настроен антисоветски. Однако оперативная обстановка требовала в то время не карать, а привлекать к сотрудничеству подобных людей.

У С. С. Бельченко была уверенность, что только на солидных компрометирующих материалах этого ксендза можно было привлечь к сотрудничеству. И вскоре такой материал нашелся. В органы госбезопасности попали кинопленки, запечатлевшие похороны солдат периода советско-польской войны 1920 года. Кинохроника была не из приятных: в предместьях Варшавы хоронили солдат польской армии с почестями, а красноармейцев побросали как попало в общую могилу. И каким-то образом ксендз оказался на этой пленке. Он выступал на траурном митинге и проклинал «захватчиков».

По приказу С. С. Бельченко в один из вечеров этого ксендза привезли в кинозал Управления НКВД по Белостокской области. Беседа проходила наедине. Сначала говорили об общих вопросах, затем Сергей Саввич пригласил его посмотреть кадры этой кинохроники. Во время просмотра ксендз сильно нервничал, потом долго молчал и потом промолвил, что он поляк и работать против своего народа не сможет.

Когда же разговор коснулся тяжелого положения поляков на территории, оккупированной немцами, между собеседниками появилась невидимая связующая ниточка. В конце беседы С. С. Бельченко убедил его в том, что встречаться им все-таки придется. Никакой подписки он с него не взял. Да и вряд ли он бы ее дал.

Начав сотрудничать, ксендз показал себя отличным конспиратором. Да это и неудивительно. Удалось выяснить, что он одно время сотрудничал с австрийской разведкой. Встречи проходили строго конфиденциально, хотя, учитывая сложную обстановку, С. С. Бельченко страховали один-два вооруженных оперработника.

В результате улучшения организации розыска и преследования нарушителей значительно повысилось количество задержанных за незаконный переход границы. Так, 19 ноября 1940 года на участке 7-й заставы 86-го погранотряда нарядом на командном пункте (КП) были обнаружены следы девяти человек, которые вели в советский тыл. Одной из оперативных групп пограничников уже 20 ноября были задержаны трое вооруженных нарушителей и убит один участник банды, у которых изъято 2 револьвера, 2 гранаты «Мильс», крупная партия сахарина и другой контрабандный товар. В результате настойчивой работы по розыску остальных нарушителей 28 ноября были задержаны еще трое, причем двое из них оказали вооруженное сопротивление.

Жизнь границы в тот период изобиловала подобного рода случаями. Главное же заключалось в том, чтобы не допускать безнаказанных нарушений границы, и, несмотря на сложность всей оперативной обстановки, подавляющее большинство начальников застав под руководством комендантов участков и начальников отрядов на протяжении длительных сроков времени не допускали таких безнаказанных нарушений.

Сложность оперативной обстановки требовала совершенствования чекистского мастерства со стороны личного состава территориальных органов, пограничных и внутренних войск НКВД.

Чекистским органам и пограничным войскам, поставленным партией и правительством на самые острые участки классовой борьбы, надо было особенно следить за тем, чтобы не допускались нарушения революционной законности. С. С. Бельченко и подчиненные ему руководители периферийных органов часто отчитывались о своей работе перед бюро обкома и бюро райкомов партии. Они органически были связаны с работой партийных органов и тем, что сами являлись членами бюро: С. С. Бельченко — Белостокского обкома партии, а начальники городских и районных аппаратов — соответствующих комитетов партии.

Когда органы госбезопасности получали данные о наличии активно действующего против советской власти буржуазно-националистического подполья, они подходили к реализации материалов в зависимости от обстоятельств. Были изолированы от общества, прежде всего из состава руководителей и актива, выходцы из враждебных классов. Что же касается лиц из среды интеллигенции и среднего чиновничьего сословия довоенной Польши, то к ним был применен сугубо индивидуальный подход с учетом конкретно содеянного. Выходцев из рабочих и крестьян профилактировали, требовали прекращения этой деятельности и предупреждали о серьезной ответственности, если они будут ее продолжать. Как потом было установлено, многие поняли свои заблуждения и отошли от этого, и только незначительная часть не прислушалась к этим советам и в результате была привлечена к ответственности.

Руководитель подполья, раскрытого с помощью Марыси, Стефан, показал, что кроме центра, которым он руководил, есть еще запасной центр, но ни его состава, ни места пребывания он не знает. Он сообщил, что такие же запасные штабы, один или даже два, существуют во всей структуре подполья снизу доверху. Если проваливается один, на смену ему вступал автоматически другой.