— Возможно, мы поступили неправильно, да? — спросила она. — Стараюсь представить, как буду оправдываться перед людьми, не уверена, что смогу, кроме…
— …того, что спасла себе жизнь, — закончила я.
— Надеюсь, да, — вздохнула она. — А как ты? Ты рассказала своему… своему бойфренду?
— Нет, — ответила я. — Понимаю, что должна. Но не расскажу. Лучше сохраню это в себе.
Все было сказано, добавить было нечего. Наши руки расцепились.
— Прощай, — тихо проговорила она.
— Прощай.
Она повернулась и пошла по дороге, по которой пришла, а я смотрела ей вслед, наблюдая, как все меньше и меньше становилась ее фигура, пока не превратилась в точку на горизонте и затем исчезла совсем. Потом я повернулась и, подставляя лицо леденящему ветру, пошла обратно по мрачной болотистой почве, с кружащими надо мной птицами, обратно к старинной серой церкви и своей машине. Обратно по узкой дороге к широкой, дальше к шоссе, назад в бурлящий город, где протекала моя жизнь. Вверх по лестнице, к Дону.
— Я дома, — сказала я, вслушиваясь в слова, когда произносила их, повторила для уверенности: — Дома.
— Я скучал по тебе.
— Вот, — сказала я, целуя его, — теперь я здесь.