Тайная война против революционной Кубы (иллюстр)

Для правящих кругов США провал на Плайя-Хирон имел еще один важный аспект: он произошел в том районе земного шара, который американские империалисты привыкли рассматривать в качестве своей «родовой вотчины». Разгром наемников на Плайя-Хирон показал всем, и прежде всего народам Латинской Америки, что малая страна может не только идти путем независимого развития, но и успешно отражать агрессию могущественного империалистического государства, наносить ему чувствительные поражения, если у нее есть надежные и могучие друзья, готовые прийти на помощь. А такие друзья у кубинского народа есть.

В первые дни после разгрома интервентов на Плайя-Хирон, как писал вашингтонский корреспондент французского еженедельника «Экспресс», в столице США царила «слепая ярость». Распространялись слухи, что под влиянием своих советников президент готов пустить в ход американскую морскую пехоту, что одновременно он испытывает искушение с позором выставить из правительства Аллена Даллеса, Ричарда Биссела, генерала Лемнитцера, адмирала Бэрка — словом, всех, кто имел непосредственное отношение к подготовке вторжения. В высших правительственных сферах шли бесконечные консультации. В частности, президент Кеннеди счел необходимым обсудить создавшуюся ситуацию с бывшим президентом Эйзенхауэром, с соперником на президентских выборах Ричардом Никсоном и с новой «восходящей звездой» республиканской партии сенатором Барри Голдуотером.

20 апреля президент выступил с большой речью перед американским обществом газетных редакторов в нью-йоркском отеле «Статлер Хилтон» — том самом отеле, где на протяжении предшествующего года разыгралось немало эпизодов тайной войны против Кубы. Этого выступления ждали и в США, и далеко за их пределами. Международная общественность хотела знать, каким путем пойдет дальше американская политика: будет ли это старая тропа антикубинских авантюр или же правящие круги Соединенных Штатов найдут в себе мужество взглянуть в глаза исторической неизбежности

278

и станут на путь мирного сосуществования с революционной Кубой? Иными словами, всех интересовало одно: извлек ли Вашингтон надлежащие уроки из провала своей авантюры в заливе Кочинос?

— Мы намерены извлечь полезный урок из этих событий, — заявил Кеннеди в начале своего выступления. Но дальнейшие слова президента свидетельствовали: из поражения в заливе Кочинос Вашингтон извлек вовсе не тот урок, который следовало бы извлечь. В отеле «Статлер Хилтон» президент говорил о том, что Вашингтон, дескать, не бросит Кубу «на произвол судьбы», что если страны Западного полушария не захотят участвовать в борьбе против кубинской революции, то эту миссию возьмут на себя Соединенные Штаты. Это означало, что правящие круги США намерены были продолжать прежний авантюристический курс в отношении Кубы, но только другими, более эффективными, с их точки зрения, средствами.

Любой авантюризм, в том числе и авантюризм политический, имеет свою логику развития: одна авантюра, тем более если она окончилась провалом, влечет за собой другую, еще более крупную по своим масштабам. Эта любопытная закономерность отчетливо видда на примере внешней политики США. Собственно говоря, в высших вашингтонских сферах от нее не только не открещиваются, но, напротив, возводят ее в ранг официальной государственной догмы. Разве не об этом свидетельствует пресловутая «теория эскалации»?

Слово «эскалация» означает движение вверх по лестнице. Однако на языке «теоретиков» внешней политики США это переход от одного агрессивного акта к другому, более крупному, движение от ограниченных действий к широкой схватке, постепенное вползание в большую войну. Наиболее ярким примером такой «эскалации» стала политика США в Южном Вьетнаме. Однако впервые данная «теория» была «опробована», по сути дела, на американо-кубинских отношениях.

Читатель уже знает, что вторжение в залив Кочинос явилось логическим результатом всей предшествовавшей политики США в отношении острова Свободы. Провал одной авантюры влек за собой другую, еще более крупную, пока вся эта «эскалация» не завершилась интервенцией и разгромом «Бригады 2506».

279

Ярость — плохой советчик, а слепая ярость — тем паче. Но именно слепая классовая ярость и стала в те дни основным советчиком Вашингтона. Она толкала американские правящие круги на новые авантюры, мешала даже наиболее дальновидным их представителям взглянуть на мир трезвыми глазами. Жребий был брошен.

Рекомендации генерала Тэйлора