Тайная жизнь Александра I

Характеризуя приближенных Екатерины, Александр писал: «Придворная жизнь создана не для меня. Каждый день, когда должен являться на придворную сцену, я страдаю. И кровь портится во мне при виде низостей, совершаемых другими на каждом шагу для получения внешних отличий, не стоящих в моих глазах и медного гроша. Я чувствую себя несчастным в обществе таких людей, которых не желал бы иметь у себя и лакеями, а между тем они занимают здесь высшие места». Все это уже в девятнадцать лет привело Александра к мысли отречься от престола и, уехав на берега Рейна, жить там в качестве частного лица с женой и детьми. В течение жизни эта мысль не раз будет приходить к Александру, меняя обличье, но оставаясь неизменной по существу. Станут иными места задуманного пребывания, форма ухода от власти, поводы, однако мысль о смене участи, предначертанной ему самим фактом рождения, никогда не оставит Александра.

И здесь, в самом начале его сознательной взрослой жизни, нежелание занимать трон, принадлежащий ему по праву рождения, Александр станет обосновывать всеми возможными способами – логическими, историческими, правовыми и нравственными.

Доверительные беседы с Адамом Чарторыйским

Мысль о своем отказе от царствования Александр развивал в беседе и с другим близким ему человеком – князем Адамом Чарторыйским.

Князья Адам и Константин Чарторыйские приехали в Петербург из Польши в 1795 году, были приняты при дворе и вскоре подружились с Александром. После отъезда Лагарпа Александр особенно сблизился с Адамом Чарторыйским и как-то весной 1796 года высказал ему то, что прежде доверял лишь одному Лагарпу.

Александр сказал, что он порицает основные начала политики своей бабки как в России, так и в недавно расчлененной и покоренной Польше. Он сказал, что все его симпатии на стороне поляков и он оплакивал падение их государства, ибо любит свободу и ненавидит деспотизм во всех его проявлениях. Даже французская революция вызывала у него чувство симпатии и участия.

«Я возымел к нему безграничную привязанность, – писал впоследствии князь Адам, – и чувство, внушенное им мне в эту первую минуту, пережило даже постепенное разрушение возбужденных им надежд». Позже оно устояло против всех ударов, нанесенных ему самим же Александром, и никогда не погасло, несмотря на множество причин и на все печальные разочарования, которые могли бы разрушить его.

Встречаясь с князем Адамом, Александр утверждал, что наследственность престола – нелепость и несправедливость, ибо верховную власть должен вручать народ самому способному из своих сыновей, а не тому, кого поставил над обществом случай рождения.

Когда же Александр узнал, что Екатерина не оставляет надежду предоставить престол ему, минуя его отца, он заявил, что сумеет уклониться от такой несправедливости, даже если для этого ему и Елизавете Алексеевне придется спасаться в Америке, где он надеялся стать свободным и счастливым.

Письмо Александра I Лагарпу, посланное летом 1798 года

5 апреля 1797 года Павел был коронован в Успенском соборе Московского Кремля, а через месяц отправился в путешествие по России, взяв с собой Александра и Константина. Они посетили Смоленск, Могилев, Минск, Вильно, Гродно, Митаву, Ригу и Нарву.

Ровно через год августейший отец и оба его сына отправились из Петербурга в Москву, а оттуда поехали не на Запад, как за год перед тем, а на Восток – во Владимир, Нижний Новгород, Казань. Затем через Ярославль, минуя Москву, путешественники возвратились в Петербург.

Во втором путешествии, впрочем, как и в первом, Павел повсюду прежде всего учинял смотры войскам. Они наводили страх и трепет на всех в них участвующих. Командир Уфимского полка, боевой офицер, соратник Суворова полковник Л. Н. Энгельгардт, находившийся со своим полком в Казани, писал, что он шел на смотр с большим ужасом, чем за три года перед тем на штурм варшавского предместья.

Все увиденное не могло не произвести на Александра самого сильного и самого безрадостного впечатления. Вернувшись из путешествия, он поделился чувствами и мыслями со старым своим другом Лагарпом, воспользовавшись тем, что в Швейцарию отправился один из его единомышленников – Николай Николаевич Новосильцев. Несмотря на то, что Новосильцев был на шестнадцать лет старше Александра, они оба по взглядам, воспитанию и отношению к жизни могли считаться людьми одного поколения. Н. Н. Новосильцев, Адам Чарторыйский и граф П. А. Строганов входили в кружок так называемых «молодых друзей» Александра, все они пользовались его доверием.

Александр вручил Новосильцеву для передачи Лагарпу письмо, которое проливает свет на многие коллизии будущего царствования Александра.

Ниже вы прочитаете наиболее важные фрагменты письма, объясняющие проблему абдикирования.