Тайная жизнь, или Дневник моей матери

Бен понял, что она имела в виду. Год назад Шэрон сделали операцию на спине, после которой ей долгое время нельзя было заниматься любовью. Когда доктор наконец дал добро, она, казалось, потеряла всякий интерес к сексу. Но Бен рассматривал это лишь как фазу: брак – явление циклическое, и со временем все опять наладится. Однако недостаток физической близости сказался и на самих отношениях, и вечерами, возвращаясь из университета домой, Бен спешил увидеть не столько Шэрон, сколько Блисс.

Он коснулся губами шеи жены. Кожа ее была теплой и нежной, запах – знакомым и домашним.

– Я не делал ничего с Блисс. – Он поднял голову. – Но тебе в любом случае не в чем себя винить. Я знаю, ты весь последний год была сама не своя.

– Мне так страшно, Бен. – Она взглянула ему в лицо.

Сам он не чувствовал ни капельки страха, хотя именно ему стоило бояться больше всего. Оглядываясь назад, он сам поражался тому, каким же наивным тогда был. Ему и правда казалось, что все уладится само собой.

Он поцеловал Шэрон и был удивлен тем, с каким пылом ответила ему она. Бен отвел ее в спальню, и они занялись любовью – с тем неистовством, которое отличало их отношения в самом начале. Он был внутри нее, когда она вышла на пик: тело ее изогнулось, покорно следуя желанию. Но затем она вновь начала рыдать. Мышцы ее бессильно обмякли, руки стали вялыми и безжизненными. И Бен уже просто не мог продолжать. Он встал и направился в ванную. Там он принял душ, оделся, а затем вернулся и сел на краешек постели.

Шэрон лежала на боку и рыдала в свой платок. Бен осторожно разгладил волосы у нее на голове.

– Поехали, заберем Блисс, – предложил он. – Проясним этот вопрос, пока все не зашло слишком далеко.

– Бог ты мой, Бен. – Шэрон перекатилась на спину и взглянула на него: – Если ты ничего такого не делал, почему она так говорит?

Бен почувствовал, как в груди вскипает ярость. Казалось, еще немного, и он взорвется.

– Я ничего не делал!

Шэрон встала, накинув на себя простыню. Подбородок ее дрожал, на щеках блестели слезы.

– Я так люблю тебя, Бен, но я… – Она покачала головой: – Прости, но я не смогу сегодня спать с тобой. – Она прижала к лицу ладонь, как будто надеясь сдержать слезы.

– Шэрон… – Бен потянулся к ней, но Шэрон отступила в сторону.

– Я лягу сегодня в гостевой. – Она повернулась и вышла из комнаты.

Ему страшно хотелось поехать к Алексу и Лесли и самому поговорить с Блисс, но он сдержался. Позже он не раз проклинал себя за такое решение. По сути, это был его единственный шанс на спасение. Если бы он мог предвидеть будущее, то не стал бы терять время зря. Но он даже не представлял, какой кошмар ожидал его впереди.

* * *

На следующий день Бен уже заканчивал занятия в группе, как вдруг заметил офицера полиции, поджидавшего его на пороге аудитории. Бен постарался потянуть время. Прозвенел звонок, но Бен все еще разговаривал со студентами. Минута текла за минутой, молодые люди недоуменно переглядывались: «Что это с ним сегодня?» Наконец Бен отпустил группу, а сам в ожидании неизбежного сел за стол.

Офицер представился, после чего громко – слишком громко! – произнес: «Вы арестованы за сексуальные домогательства по отношению к собственной дочери». Он зачитал Бену его права, а затем надел на него наручники, хотя у Бена и в мыслях не было сопротивляться. Его повели на улицу по бесконечно длинным коридорам университета, мимо изумленных студентов. Ему хотелось что-то сказать, хоть как-то отшутиться, но в горле полностью пересохло. Так он и шел, не сводя глаз с потока света, лившегося через входную дверь.

Полицейский с гримасой отвращения пихнул его на заднее сиденье машины. Было видно, что все относятся к произошедшему крайне серьезно, и Бен тогда впервые подумал: может, с Блисс и правда что-то случилось? Но, если это так, значит, виновен кто-то другой, а не он. Бен вновь ощутил приступ ярости: мысль о том, что кто-то мог прикоснуться к его дочери, приводила в бешенство.

Он перебрал в уме всех, с кем общалась его дочь. Джоан Дав. Сэм и Джен. Алекс и Лесли. Старенькая миссис Блейтон, которую приглашали иногда посидеть с Блисс. Ни один из них не подходил на роль соблазнителя. Или это произошло, когда его дочь играла у кого-то из друзей? Чей-нибудь папочка? А как насчет того парня из детского сада, который выполнял подсобные работы? Бену никогда не нравился этот тип с юркими, как у хорька, глазами.

Ему разрешалось сделать один звонок, и он позвонил в клинику Сэму. У того как раз был сеанс с пациентом, но Бен заявил, что он по неотложному делу. Должно быть, в его голосе прозвучало такое отчаяние, что медсестра тут же связала его с Сэмом.

– Меня арестовали, – промолвил Бен. – Нужно, чтобы ты внес залог.

Сэм ответил не сразу. Интересно, о чем он думал? Его брат в тюрьме. И это Бен, у которого ни разу не было штрафов за неправильную парковку!

– Почему ты там? – спросил он наконец своим тихим, успокаивающим голосом. Наверняка пациент, сидевший напротив него в кресле, решил, что доктор разговаривает с таким же страдальцем, как и он сам.