Тайная жизнь мозга. Как наш мозг думает, чувствует и принимает решения

Нравственные предпочтения оставляют заметные и иногда неожиданные следы. Человеческая склонность делить общество на группы, предпочитать собственную группу и идти против других отчасти унаследована с очень раннего детства. Одним особенно хорошо изученным примером являются язык и акцент. Маленькие дети больше смотрят на человека, который обладает сходным произношением и говорит на их родном языке (еще одна причина для пропаганды билингвизма). Впоследствии эта визуальная предрасположенность исчезает, но появляются другие. Двухлетние дети более склонны брать игрушки у людей, говорящих на их родном языке. В школьном возрасте этот эффект проявляется в выборе друзей и знакомств. В зрелом возрасте мы встречаемся с культурной, эмоциональной, социальной и политической сегрегацией, основанной лишь на том, что люди в соседних регионах говорят на разных языках. Но это не только языковой аспект. В целом на протяжении своего развития дети выбирают для общения людей такого же типа, как те, на которых они предпочитали смотреть в младенчестве.

Эти предпочтения развиваются, меняются и перестраиваются с возрастом, так же как это происходит с языком. Разумеется, ничто в нас не является только врожденным; в определенной степени все обретает форму на основе нашего культурного и общественного опыта. В этой книге мы предполагаем, что понимание этих предпочтений может служить инструментом для их изменения.

Эмиль и сова Минервы

В книге «Эмиль, или О воспитании» Жан-Жак Руссо в общих чертах описывает, каким должно быть воспитание идеального ребенка. Но в наши дни воспитание Эмиля считалось бы довольно экзотическим. В нем нет разговоров о морали, гражданских ценностях, политике или религии. Ребенок не слышит аргументов, которыми часто пользуются современные родители, – например о том, что люди должны делиться друг с другом, быть внимательными к другим, честными и справедливыми. Нет. Воспитание Эмиля больше похоже на то, которое мистер Мияги дает Дэниэлу Ла Руссо в фильме «Парень-каратист»[18]: чистая практика и никаких объяснений.

Итак, Эмиль в двенадцатилетнем возрасте, с энтузиазмом работая в своем огороде, на собственном опыте усваивает понятие собственности. Однажды он приходит туда с лейкой и видит, что плоды его трудов уничтожены.

«О, зрелище! О, горе! бобы все вырваны, почва вся взрыта, – не узнаешь даже места. Увы! Куда девался мой труд, моя работа, сладкий плод моих забот и стараний? Кто похитил у меня мое добро? Кто отнял мои бобы? Молодое сердце возмущено: в первый раз чувство несправедливости только что излило в него свою черную горечь»[19]

.

Наставник Эмиля, который умышленно разрушил его огород, сговорился с садовником, чтобы тот взял на себя ответственность за ущерб и назвал причину для его оправдания. Поэтому садовник винит Эмиля в том, что мальчик погубил дыни, ранее высаженные на том же участке. Эмиль оказывается в ситуации конфликта между своим убеждением в том, то бобы принадлежали ему, потому что он выращивал их, и приоритетным правом садовника как законного владельца земли.

Наставник не объясняет Эмилю эти идеи, но Руссо утверждает, что это лучшее возможное знакомство с понятием собственности и ответственности. Когда Эмиль размышляет над болезненной ситуацией потери и последствиями своих действий для других людей, он осознает потребность во взаимном уважении ради предотвращения конфликтов. Лишь пережив этот опыт, он готов думать о взаимных договоренностях и обменах.

В истории Эмиля есть ясная мораль: не надо пичкать детей словами, не имеющими для них никакого смысла. Сначала они должны на конкретном опыте усвоить значение этих слов. Несмотря на многочисленные откровения, часто повторяемые в разных текстах по истории философии и образования[20], в наши дни почти никто не следует этой рекомендации. В сущности, почти все родители бесконечно перечисляют нормы поведения, которые часто противоречат их собственным поступкам: как пользоваться телефоном, чем нужно питаться, чем можно делиться, как мы должны благодарить, извиняться, просить и так далее.