Тайник

— Ги питал к женщинам слабость, а поскольку Кармел и Адриан не были парой… Дорогой, быть может, он увлекся Кармел сильнее, чем ты подумал? Я помню, как тебя это забавляло. «Кармел стала папиным "ароматом месяца"», — вот как ты говорил. Я помню, мы еще смеялись этой шутке. Но неужели увлечение твоего отца этой девушкой и впрямь оказалось таким серьезным? Ты, кажется, говорил, что для нее это не больше чем эскапада, но, может быть, с его стороны все было гораздо серьезнее? Правда, на него это не очень похоже, ведь он никогда не покупал внимание женщин за деньги, но, с другой стороны, раньше у него не было такой необходимости. А в ее случае… Дорогой, что ты об этом думаешь?

Маргарет затаила дыхание. Она знала, что говорила слишком долго, но тут уж ничего не поделаешь. Надо же было дать сыну понять, в каком ключе ему следует говорить о взаимоотношениях отца с женщиной, на которой он сам должен был жениться. Ему оставалось только принять у нее эстафетную палочку и продолжить: «А, папа и Кармел. Это было забавно. Вам надо поговорить с ней, если вас интересует, куда подевались отцовские деньги». Но ничего такого он не сказал.

— Это вряд ли Кармел, — заявил он. — Они с отцом едва знали друг друга. Он ею не интересовался. Она не в его вкусе.

Маргарет не выдержала.

— Но ты же говорил…

Он взглянул на нее.

— Ничего такого я тебе не говорил. Ты все выдумала. И не случайно. Все так логично связывается, правда?

Маргарет видела, что те двое не понимают, о чем говорят мать и сын, но им страшно хочется это узнать. Новость, сообщенная Адрианом, настолько ее ошарашила, что она никак не могла решить, поговорить ей с сыном сейчас или подождать, пока они останутся одни. Господи, в чем же еще он ей солгал? И что подумают лондонцы, если она произнесет слово «ложь» в их присутствии? Какие выводы они сделают?

— Я, видимо, поспешила с выводами, — заговорила она. — Твой отец вечно… Ну, ты знаешь, какой он был с женщинами. Вот я и подумала… Но я, наверное, неправильно поняла… Но ведь ты говорил, что для нее это эскапада, или не говорил? А может, ты говорил о ком-то другом, а я решила, что это о Кармел?

Адриан ехидно улыбался, не без удовольствия наблюдая, как его мать открещивается от всего, что совсем недавно с такой уверенностью утверждала. Позволив ей еще немного потрепыхаться, он перебил ее:

— Не знаю, был ли у отца кто-нибудь в Англии, но здесь, на острове, роман у него точно был. Не знаю с кем, но моя тетя в курсе.

— Это она сама вам сказала?

— Я слышал, как они из-за этого ссорились. Похоже, девушка была совсем молоденькая, потому что тетя Рут грозила рассказать обо всем ее отцу. Она сказала, что если иного способа заставить отца отпустить девушку на свободу не существует, то она пойдет на это. — Он улыбнулся невесело и добавил: — Тот еще был тип, мой отец. Немудрено, что кто-то его в конце концов прикончил.

Маргарет закрыла глаза, страстно желая провалиться сквозь землю, и призвала проклятия на голову своего сына.

25

Сент-Джеймсу и его жене не пришлось долго разыскивать Рут Бруар. Она нашла их сама. Она вошла в гостиную, буквально пылая от возбуждения.

— Мистер Сент-Джеймс, какая удача. Я звонила вам в отель, но мне сообщили, что вы поехали сюда.

Не обращая внимания на племянника и невестку, она стала просить Сент-Джеймса пойти с ней, потому что все стало вдруг кристально ясно и она хотела ему обо всем рассказать.

— Мне подождать там? — спросила Дебора, кивнув в сторону улицы.

Но Рут, узнав, кто она такая, пригласила и ее пойти с ними.

Маргарет Чемберлен тут же заявила протест:

— В чем дело, Рут? Если речь идет о наследстве Адриана…

Но Рут продолжала делать вид, будто не замечает невестку, и так далеко зашла, что даже закрыла дверь у нее перед носом, хотя та еще не закончила говорить.

— Вы должны извинить Маргарет, — сказала она Сент-Джеймсу. — Она не совсем… — Тут она выразительно пожала плечами, а потом добавила: — Пойдемте же. Я в кабинете Ги.

Добравшись туда, она не стала тратить время на преамбулы.

— Я знаю, что он сделал с деньгами, — сказала она. — Вот. Взгляните. Сами увидите.

На письменном столе ее брата лежала картина. Двадцать четыре дюйма по вертикали, восемнадцать по горизонтали, края прижаты книгами, снятыми с полок. Рут коснулась ее робко, словно то был объект поклонения.

— Ги все же удалось вернуть ее домой.

— Что это? — спросила Дебора, становясь рядом с Рут и разглядывая картину.

— «Красавица с пером и книгой», — ответила Рут. — Она принадлежала моему деду. До него ею владел его отец, а перед ним его отец и так далее, насколько я знаю. Со временем она должна была перейти к Ги. Так что я думаю, он потратил все деньги на ее поиски. Больше ничего…

Ее голос изменился, и Сент-Джеймс увидел, что глаза Рут Бруар за круглыми стеклами очков полны слезами.

— Это все, что от них осталось. Вот видите.

Она сняла очки, вытерла глаза рукавом толстого свитера и подошла к столику, который стоял между двумя креслами в другом конце комнаты. Взяла с него фотографию и вернулась к гостям.