Тайник на Эльбе

К Рыбину медленно возвращалось сознание. Туман, застилавший глаза, стал редеть, шум в голове стихал — осталась лишь тупая боль. Затем он услышал срывающийся от волнения голос Торпа и с усилием открыл глаза. Торп одной рукой вёл машину, другой держал у рта микрофон.

Рыбин рванулся вперёд, всем телом навалился на Торпа, схватил зубами кабель микрофона, стараясь выдернуть его из гнёзда. Торп, руки которого были заняты, отпихивал противника локтем.

— Скорее!… — хрипел Торп в микрофон. — Русская разведка!…

Рыбин должен был помешать ему — пусть даже ценой своей жизни. Он так и поступил. Справа была алюминиевая панель передатчика с освещённой шкалой настройки. Рыбин отпрянул и что было сил ударил в неё головой. Глухой стук, звон стекла, и полковник, потеряв сознание, повалился на пол кабины.

Торп, окаменев, глядел на обезображенную панель передатчика. Но вот он понял непоправимость случившегося, в бешенстве выругался и, отшвырнув микрофон, выстрелил в скрюченное на полу машины тело.

Вездеход резко увеличил скорость. Впереди замаячил задний борт последнего грузовика. Торп принял влево и погнал машину в обход колонны.

Перцев и Коржов с растущей тревогой наблюдали за вездеходом. Торп мчался к Упицу. А в машине Упица находился Керимов.

У Перцева мелькнула мысль — швырнуть в вездеход гранату. Но он вспомнил: там сидит Рыбин. Нельзя было и загородить шоссе, подав машину влево: в кабинах грузовиков рядом с шофёрами — эсэсовцы: поднимется переполох, будут жертвы, да и вообще это может сорвать операцию. Оставалось одно — положиться на опыт и мастерство Рыбина и приготовиться действовать.

4

Глубокой ночью, вскоре после того, как перехваченная десантниками Рыбина колонна подъехала к карлслустскому тайнику, с нескольких аэродромов Польши, Венгрии, Румынии поднялись в воздух группы советских бомбардировщиков и транспортных самолётов. Машины набрали высоту и под охраной истребителей пересекли линию фронта. Ими руководил известный в стране авиационный генерал, командный пункт которого находился на аэродроме близ Варшавы — там же, где оборудовал свой КП и генерал Лыков.

Миновав район Берлина, самолёты стали расходиться по объектам, которые каждой группе были назначены заранее. И как только Лыков принял сообщение майора Перцева об окончании погрузки и выходе колонны в путь, авиационный генерал вызвал по радио командира пятёрки бомбардировщиков, патрулировавших к северу от Карлслуста, и приказал начать выполнение боевой задачи.

Самолёты ринулись туда, где должна была находиться цель. Когда, по расчётам, бомбардировщики оказались над ней, с головной машины были сброшены светящиеся авиабомбы. Они медленно опускались на парашютах, заливая землю белым светом. Чётко обозначилось автомобильное шоссе и в дальнем его конце — колонна грузовиков.

Самолёты пошли на цель. С каждой секундой грузовики были видны все отчётливее. Пилоты даже заметили маленький автомобиль, обгонявший колонну.

Командир пятёрки лёг на боевой курс. Но целил он метров на триста в сторону от дороги, ибо должен был лишь инсценировать налёт и головой отвечал за то, чтобы ни один автомобиль не пострадал.

Когда на безопасном от колонны расстоянии взорвалась первая фугаска, маленькая машина была вровень с головным грузовиком. На землю обрушилась серия бомб. Колонну стало затягивать облаком пыли. Однако командир бомбардировщиков успел заметить, что машины остановились и от них разбегаются человеческие фигурки.

Разрабатывая «налёт» на колонну. Аскер исходил из предположения, что грузовики будет сопровождать значительное число эсэсовцев, обезоружить и подавить которых обычным способом нелегко. Может возникнуть бой, парашютисты понесут потери, операция затянется, а то и закончится неудачей. Бомбёжка же оправдает одновременную остановку всех машин, ослабит бдительность конвоя, внесёт в его действия сумятицу и таким образом облегчит работу десантников по ликвидации противника.

Расчёт оправдался. Как только раздался первый взрыв, шофёр головного грузовика оставил руль и выпрыгнул на шоссе.

— Бомбят, спасайся! — закричал он и что было сил пустился бежать в поле. Сидевший рядом эсэсовский офицер рванул дверцу, выскочил из машины и помчался следом. За ним устремился Коржов.

Вновь раздался вой бомбы. Шофёр бросился на землю, эсэсовец — тоже. Тут на него навалился Коржов, вместе с подоспевшим шофёром скрутил руки, обезоружил и связал.

С момента, когда вспыхнули светящиеся бомбы, Перцев не спускал глаз с автомобиля Упица и нагонявшего его вездехода. Машины были едва видны — кажется, остановились.

Перцев выскочил из кузова, сел за руль. Грузовик рванулся вперёд.

А впереди происходило вот что. При первом взрыве Упиц притормозил так резко, что вездеход проскочил вперёд.

Торп остановил машину, обернулся. Он увидел: Упиц и его спутник выскочили на шоссе и побежали в сторону. Торп последовал за ними.

На дороге, где остановилась колонна, послышались выстрелы, крики. При свете догоравших «сабов» было видно: какие-то фигурки катаются по земле, наносят друг другу удары. То здесь, то там вспыхивают блёстки выстрелов.