Тайное рядом. Сборник рассказов

Кто жил, в сорок пятой, я так пока и не узнал. Она была тоже однокомнатная, по планировке, зеркальное отражение моей. Это я выяснил, посмотрев в интернете планировку домов нашего типа. Мне не удавалось наткнуться, на кого-то входящего или выходящего из нее. Я не видел никого на застекленном балкончике, находившимся в полуметре от моего. Я не слышал никаких звуков, несмотря на общую стену и, надо сказать, весьма чахлую звукоизоляцию в доме.

Виктор, хозяин квартиры, когда я передавал ему деньги за первые два месяца, предупредил, что надо будет раз в месяц платить триста пятьдесят рублей консьержке. Эти бдительные дамы, решил я, знают все, что происходит в доме, не хуже, ушедших в историю, бабушек сидевших у подъездов и перемывавших всем кости. У нее то, я и удовлетворю свое любопытство.

В очередной вечер, возвращаясь с работы и увидев в окне выходившим в холл подъезда, мясистое лицо со скучающим взглядом, я жестом и мимикой попросил зайти в служебное помещение.

– Да, да! Заходите. Дверь открыта – взгляд дамы тут же оживился, в предвкушении пополнения финансов.

В небольшом помещении стоял затхлый запах, вызывавший желание побыстрее выйти наружу.

– Вы, наверное, Дима из сорок шестой? Виктор мне говорил про вас – произнесла она грудным голосом, полностью соответствовавшим ее крупной комплекции.

– Да. Он сказал, чтобы я раз в месяц платил вам триста пятьдесят.

– Все правильно. Это у нас с каждой квартиры такая оплата. Вы за один месяц или сразу за несколько?

– Давайте пока за один – я достал из кармана заранее отложенные деньги.

На потертом столе появился большой журнал.

– Так. Значит вы у нас из сорок шестой – на открывшемся развороте я заметил номера квартир от сороковой до сорок девятой.

– Отмечаем – триста пятьдесят за сентябрь. Хорошо – разговаривала она, сама с собой, ставя отметку и одновременно протягивая ко мне свободную руку.

Направо от номеров шла графа с ФИО и номером телефона, дальше ячейки соответствовавшие месяцам от января до декабря в которые цифрами вписывалась оплата. Напротив всех квартир все было заполнено единообразно. Исключение составляла только сорок пятая. От нее тянулась лишь длинная прямая черта.

– Да, кстати. Меня зовут Валентина Петровна, можно просто Валентина – обратилась она вновь ко мне, закончив со своей нехитрой бухгалтерией.

– Очень приятно. А можно поинтересоваться, кто живет в сорок пятой? А то я уже со всеми соседями познакомился на этаже, на всякий случай обменялся телефонами, а из этой квартиры как-то не удалось. Я прямо, через стенку от нее, мало ли чего случиться, а с кем связаться и не знаю.

– Да там никто не живет. Вон видите, в журнале даже прочерк стоит.

– Жить то не живет, но хозяева то есть. Не дай бог чего случиться. Батарея потечет или еще чего. С кем же связываться?

– А вот так, не с кем. Я здесь три года уже работаю. За это время в ней точно никто не жил. Можно было, конечно, по старому журналу глянуть, кто за нее предыдущей консьержке платил, но этого журнала не сохранилось. Раньше говорят какая-то девушка жила, но она умерла. У нее есть какие-то родственники, но я их никогда не видела. Так что, если, что будим, звонит в РЭУ, и вызывать полицию, чтобы вскрывать дверь.

– Слушайте, какой ужас! – неприятно удивился я – Девушка и умерла. Это же не бабушка какая-то.

– Да не говорите. Сейчас столько всяких больных. Смотришь – молодой, а здоровье хуже, чем у старика.

– То есть она сама умерла. Это не было убийство или самоубийство.

– Да вроде нет. Говорят сама. А от чего не знаю.

– Понятно.

– Вы если чего обращайтесь ко мне, чем смогу помогу.

– Хорошо.

После этого разговора остался какой-то неприятный осадок. Хороший дом, вполне приятные соседи, уютная квартира, а рядом, буквально за стеной умерла девушка. Как будто, какой-то, мелкий пакостник, поставил кляксу на идиллическую рождественскую картинку. Но вместе с тем любопытство мое стало еще сильнее.

Проходя мимо двери, с номером сорок пять, я стал поглядывать на нее с каким-то смешанным чувством – печали и интереса. Дверь была самая обычная: железная, обитая коричневым дерматином, с такого же цвета ручкой покрытой пылью и маленьким круглым глазком. Воображение сразу же рисовало симпатичную бездыханную девушку, лежащую на кровати с мертвенно-бледным лицом. Кто эта бедняжка? От чего она умерла?