Тайное становится явным

— Как скажете, Эмиль Львович, — сказала консьержка и положила трубку. Пожала плечами. Странные какие-то люди. Десять лет она уже работает в этом здоровенном доме на Кировской магистрали, где проживают люди, от которых многое зависит в этом городе. В чужие дела старается не лезть — оттого и работает. Зарплата стабильная, а подремать, если уж очень нужно, можно и на рабочем месте. К Эмилю Львовичу из 12-й квартиры она относилась неплохо. Солидный обстоятельный мужчина, высокий партийный чин, не грубит, как некоторые, обязательно здоровается, если проходит мимо. Жена у него славная, без бзиков, как большинство в этом подъезде, сынок обучается за океаном, и это правильно, все лучшее — детям. Ольга Владимировна, супруга Эмиля Львовича, сегодня утром уехала по делам с коллегами из Дома моделей, сказала, что вернется завтра. Эмиль Львович вернулся с работы час назад, проследовал в квартиру — трезвый, в неплохом настроении. Посоветовал Зое Ивановне поменьше разгадывать судоку, а то цифры будут сниться. Потом пришел его помощник с работы — молодой такой, учтивый джентльмен с папочкой под мышкой — Эмиль Львович позвонил, сказал, чтобы пропустили, — это тоже по работе. И вот теперь… три женщины. И все по работе?

Упомянутые леди нарисовались через несколько минут. Размалеванные, ржущие, разодетые… ну, словно и не с работы Эмиля Львовича, а какие-то шалавы по вызову. В этом доме она подобных ни разу не встречала! Здесь живут солидные люди, не позволяющие ничего такого. С ними был еще мужчина — бритый, плотный, в короткой куртке, но этого хмыря она не пустила, грудью встала. Еще чего не хватало, сказано лишь о трех женщинах! Тот не стал настаивать, бросил лишь, что будет ждать в машине, и вышел на улицу.

— Физкультпривет, бабуля, давай с нами, молодость вспомнишь! — помахала ладошкой размалеванная разбитная особа в короткой куртешке, колготках не по сезону, маршируя мимо будки консьержки. Остальные рассмеялись. Сели в лифт и покатили. Зоя Ивановна укоризненно покачала головой, и опять зазвонил телефон.

— Зоя Ивановна? — прозвучал знакомый голос. — Это снова Эмиль Львович. Знаете, минут через десять прибудут двое молодых людей — мужчина с женщиной, вы уж будьте добры, пропустите их ко мне. Это тоже по работе.

И повесил трубку. Зоя Ивановна окончательно перестала что-то понимать. А ей это нужно? Она взялась за карандаш, несколько минут воевала с цифрами, которые ей действительно уже снились, а потом произошло событие, которое чуть не повергло ее в шок! Кто-то воспользовался снаружи «таблеткой», открылась подъездная дверь, и в дом вошла напряженная и нахмуренная Ольга Владимировна, супруга уважаемого Эмиля Львовича! Статная, представительная, со вкусом одетая женщина, почти красавица, невзирая на свое извечное «около сорока».

— Вы уже вернулись, Ольга Владимировна? — изумилась консьержка. — А говорили, что завтра.

— Странные вещи происходят, Зоя Ивановна, — недоуменно пожала плечами дама. — Кто-то позвонил, голос был похож на голос референта Эмиля Димы, сказал, чтобы я срочно вернулась домой. Ну, я и примчалась… Вы не знаете, с моим мужем все в порядке?

— Он дома… — смущенно пробормотала консьержка. — У него… — старушка глубоко вздохнула, — посетители.

Вот только ее не надо в это впутывать. Она без малейшего понятия, что тут происходит. Ольга Владимировна посмотрела на нее как-то придирчиво, широко распахнутыми глазами, и заспешила к лифту.

— Эмильчик, ну, давай еще разочек… Ты такой энергичный, просто чума… — сладко потянулся взъерошенный молодой человек, лежащий голышом на наброшенной поверх покрывала простыне. Замурлыкал, как мартовская кошка, и обвился вокруг «старшего товарища» — более плотного, хотя и не толстого, с располагающим породистым лицом, кудрявыми волосами. Тот плавал в прострации, блаженно улыбался, обводил пространство роскошно обставленной спальни зачумленным взором.

— Подожди минутку, дружок… — пролепетал он. — Я же не вечный двигатель.

Партнер по постели сдавлено хихикнул, доверчиво прижался к нему. И тут в прихожей прозвенел звонок! Хозяин квартиры подпрыгнул, и молодой человек, лежащий на нем, отлетел к краю кровати, застыл, испуганно моргая.

— Ой, Эмильчик, кто это?

— А хрен бы его знал… — Кожа Эмиля Львовича покрывалась гусиными мурашками. Супруга в отъезде, приехать не должна, а если и приедет, у нее свой ключ. Какого черта?! Если в дом прибывают посторонние, консьержка обязана позвонить и поставить в известность. И если скажут не пущать, то она и не пустит! Дрожа от волнения, он натянул трусы, велюровые домашние брюки, набросил рубашку. Выбежал из спальни, прикрыв дверь, и, уже пролетая через огромную гостиную, пожалел, что не отдал Дмитрию приказание одеться, привести в порядок кровать и выметаться из спальни. Ладно, должен сам сообразить, конспирация отлажена. С колотящимся сердцем он подбежал на цыпочках к двери, посмотрел в глазок. Черт, когда же он, наконец, камеру поставит? Вроде не возникала необходимость до сегодняшнего дня. В глазок и не поймешь ничего. Вроде женщина какая-то мялась у двери.