Тайное становится явным

— Охотно, — улыбнувшись, сказал мужчина. — Вручаю вас в ее чуткие руки, полагаю, у вас найдутся общие темы для беседы. А я, если позволите, ненадолго откланяюсь. Дорогая, ты еще не уснула?

— Ну, наконец-то, наговорился с этим инкубом, — сварливо бросил женский голос. — Как ты думаешь, нагайка подойдет?

— Ну, сама решай. Нагайка, конечно, эргономичнее, но плетью больнее будет. Ты путаешься в терминологии, дорогая. Инкуб — распутный демон, ищущий сексуальных связей с женщинами. Условно говоря, это мужчина. А то, что висит перед нами, — это типичный суккуб.

Мужчина отдалился, и вместо него возник кто-то другой. Застыл, расставив ноги. Женщину затрясло от предчувствия чего-то ужасного — того, что страшнее страха разоблачения, страшнее тюрьмы, вселенского позора, даже смерти…

Никита вздохнул и выбрался из комнаты. Что-то уставать он начал часто. Можно посидеть на кухне несколько минут — интересно, у Изольды Ивановны имеется хороший кофе?

— Ну, здравствуй, дорогуша, — услышал он доносящийся из комнаты, твердый, как алмаз, голос Ксюши. — Убийца моего ребенка…

Стегнула плеть, когда он плотно притворил дверь, истошно взвизгнула истязуемая, и снова хлесткий щелчок, за ним третий, четвертый, а далее почти без остановок…

Завершилось увлекательное видео, повествующее о бытии партийного босса и следователя районной прокуратуры. Подполковник Неделин надавил клавишу, останавливающую запись, отбросил пульт и немигающим взглядом уставился на подчиненных. Реакция из верхов еще не поступала. «И чего вы так смотрите на нас, Игорь Валентинович? — выразительно сообщали ответные взгляды. — Словно вы один тут — лицензионный продукт в море контрафакта. Ну, сбылось, что пророчилось, — наехали на партийную шишку, раздавили, опозорили, и правильно сделали, и баба-следователь отнюдь не ангел, мы-то тут с какого бока?»

— Я знаю, дорогие мои, кто из вас является информатором разыскиваемых преступников, — зловеще, выразительно чеканя слова, проговорил Игорь Валентинович.

Тишина в кабинете буквально напряглась и зазвенела! Все присутствующие прилипли глазами к боссу. Мартынов побледнел. Вестовой покрылся румянцем. У Вадика Рехтина от изумления запотели очки. Икнул Шура Бродский.

— О господи… простите.

— Этот человек допустил ошибку, собирая нужную ему информацию, — продолжал подполковник. — И по мере проверки каждого из присутствующих на наличие… хм, признаков экстремизма эта ошибочка вылезла и превратилась в ниточку, за которую осталось лишь только потянуть, — он не удержался от саркастической ухмылки, — чтобы нарисовалась картина. Финита ля комедия, дорогой мой.

К кому он обращался, подчиненные не поняли. Казалось, он смотрел одновременно на всех… и ни на кого конкретно.

— Игорь Валентинович, признайтесь же скорее, что это не я, — взмолился Шура Бродский, на всякий случай отодвигаясь от «запотевшего» Вадика.

— Кто эта сука, Валентинович? — прохрипел разволновавшийся Мартынов. — Кончай глазами давить, скажи…

— М-да уж, — выдал Рехтин, — чертовски любопытно… — спохватился, что ничего не видит, содрал с носа очки и принялся судорожно тереть стекла.

— А вы уверены, Игорь Валентинович, что знаете? — усомнился Вестовой. — Как-то не хочется участвовать в этой жеребьевке с шансом один к четырем.

— Знаю, — улыбочкой авгура улыбнулся Неделин. — И этот человек, надеюсь, тоже понимает, что я не блефую. Даю ему возможность покаяться мне лично, пока об этом не узнало все управление. Возможно, в его мотивах и найдется что-нибудь смягчающее. Не хочет признаваться при свидетелях, а я охотно допускаю, что он стесняется и пока не готов, что ж, даю ему время до завтра. Пусть свяжется со мной и все расскажет. Приватность гарантирую. Наблюдения в ближайшие часы за вами не будет, обещаю, да вы и сами профи, легко поймете.

— Подождите, Игорь Валентинович, — не врубился Рехтин. — Это что же получается, вы нам не скажете, кто этот… нехороший человек? Сами знаете, а нам не скажете?

— А это не опасно? — задумался Вестовой. — Не хотелось бы говорить всякие гадости, Игорь Валентинович, но жизнь того, кто что-то знает, значительно отличается по продолжительности от жизни того, кто ни хрена не зна…

— Типун тебе на язык, — оборвал его Мартынов.

— И смысл-то в этом какой? — вытянул шею удивленный Шура. — Ведь завтра все равно узнаем?

— Все свободны, рабочий день закончен, — таинственно усмехнулся Неделин и посмотрел на часы, показывающие 19.30 текущего вторника…