Тайное учение даосских воинов

– Раньше у меня руки были чистыми, они не были жирными. А теперь у меня жирные пальцы. В этой пельменной не моют тарелки. Когда я брался за тарелку, чтобы выпить бульон через край, у меня руки стали жирными, а я не люблю, когда у меня жирные руки.

Я нахально спросил:

– А после туалета руки моют?

– Моют руки перед туалетом, поскольку ты можешь всякую гадость себе занести. Я как-то спал с одной девушкой, перед туалетом руки не вымыл, так потом у меня жир с конца капал.

Я недоверчиво взглянул на корейца.

– Это розыгрыш?

– Да, это шутка, – разразившись громким радостным смехом, пояснил он.

– Хорошо, что я знаю этот анекдот, – подумал я про себя.

Кореец вытер руки о штаны, и мы направились к выходу из пельменной.

На улице он взглянул на меня и заявил:

– Ты говорил, что на полный желудок трудно передвигаться. Для передвижения, если воину не нужна твердая середина, а нужна легкость, делают вот так...

Тут он засунул даже не два пальца, а практически всю кисть руки себе в рот, отведя большой палец на 90° в сторону, откинулся немножечко назад, нажал второй рукой себе на солнечное сплетение, и его вырвало невероятно длинной струей. Как говорят в таких случаях в Крыму: «блеванул дальше, чем видел».

Рвота, вылившись на руку, запачкала рукав рубашки и пиджака и даже затекла внутрь рукава. Кореец выпрямился так, словно ничего особенного не произошло, отряхнул руку, сунул ее в карман и принялся демонстративно вытирать о его внутреннюю часть.

Я почувствовал себя не совсем хорошо.

Заметив мою кислую гримасу, кореец протянул эту испачканную руку ко мне и взял меня за рукав, да так цепко, что я не мог ни вырваться, ни отстраниться, после чего произнес:

– Пойдем, побеседуем на эту тему.

Я ощутил непреодолимое желание убежать, но что-то заставило меня остаться. Надо сказать, что я был законченным фанатиком рукопашного боя. В надежде изучить новые эффективные техники и приемы, я встречался с множеством разных людей, ездил по другим городам, разыскивая там специалистов по восточным единоборствам, и все, что мне удавалось узнать, записывал в многочисленные дневники.

В процессе поисков я сталкивался с весьма оригинальными индивидуумами. Среди них встречались и эксцентричные и, мягко говоря, не совсем нормальные личности. Я приучил себя не реагировать на странные слова или необычные поступки и, несмотря ни на что, упорно выяснял то, что меня интересовало.

Человек, который держал меня за рукав, ухитрился побить все рекорды эксцентричности, но я не представлял, как дерутся в воздухе, и если кореец не врал, я должен был все увидеть собственными глазами.

Я глубоко вздохнул и остался стоять на месте, не делая никаких попыток освободиться, и только подумал о том, что одежду нужно будет тщательно постирать.

Продолжая держать меня за рукав, кореец повел меня вниз по улице, за рынок, рассказывая по дороге о том, что, когда он жил в Корее, у него были братья – воины, обучавшие его фамильному бою, и еще был друг семьи – старик-китаец, который учил его одному очень древнему искусству и завещал ему свои секреты.

Все это время я чувствовал определенную неловкость. Брезгливость боролась во мне с растущим интересом к рассказу, и эти переживания были слишком явственно написаны у меня на лице. Пару раз я попытался освободиться, но безуспешно. Кореец на удивление цепко держал меня своей грязной рукой. Я подумал о том, что просто обязан с честью пройти через это испытание.

На мне был надет голубой китель с якорями, под ним – фланелевая рубашка китайского производства фирмы «Дружба». Вероятно, кореец сумел разглядеть рубашку, когда я нагибался или еще в какой-либо момент. Покончив с темой о старике-китайце, он перешел на китайцев вообще, заявив:

– Вот, у тебя китайская рубашка. Ты должен знать, насколько китайцы хорошие люди. Тот старик-китаец и вообще некоторые китайцы бывают такими же хорошими людьми, как рубашка, которая надета на тебя.

– Я бы не сказал, что это очень хорошая рубашка, – возразил я.

– Не смотрят на вид, а смотрят на суть, – пояснил он. – Эта рубашка мягкая и ласковая. Кроме того, она теплая. Вот и тот старик был такой же прекрасный человек, как эта рубашка. Он не имел вид, но внутри был замечательным человеком. Я вид не имею, но внутри я лучший человек. Лучший человек, какого ты вообще в жизни встречал, кроме, конечно, твоих родителей.

– Откуда вы можете знать, какие у меня родители?

– Это большой секрет. Об этом ты узнаешь позже, не сегодня. Сейчас очень многое для тебя решается. Это очень важный момент в твоей жизни. Ты понимаешь?

– Ничего не понимаю, – искренне ответил я.

Некоторое время мы шли молча, затем кореец снова заговорил:

– Если человек такой, как ты, увлеченный, он должен понять, откуда приходит настоящее знание.

Все это было слишком сложно для меня, и я решил перейти к более простому вопросу.

– Мы с вами все еще не познакомились. Может быть, скажете, как вас зовут?

– Какая разница, какое имя ты дашь цветку? – пожал плечами кореец. – От этого смысл не изменится. Ты можешь называть меня Грозовая туча на твоем безупречно голубом небосклоне.