Тайное значение денег

Таким образом, возложение вины на родителей — полезный жизненный механизм; этим можно объяснить успех всех систем самовоспитания, которые выдвигают на первый план «сидящего внутри нас ребенка» или называют нас «взрослыми детьми». Они взывают к тому, что мы уже и так делаем и знаем: обвиняя своих родителей, мы не только избавляемся от необходимости брать на себя ответственность за собственную судьбу, но и оберегаем свои взаимоотношения с другими людьми.

Однако иногда нам мешает жить именно нежелание предъявить родителям счет за тот вред, который они нам причинили. Бывают даже такие ситуации, когда и одного этого оказывается недостаточно: мы чувствуем, что должны еще и заставить их расплатиться с нами.

Некоторые люди, расставаясь с детством, оказываются в положении ни в чем не повинных жертв военных преступлений и заслуживают возмещения ущерба, пусть даже в виде символической компенсации за их страдания. Средством подобного возмещения могут стать деньги. А когда денег нет, должны быть принесены извинения. Часто человек не может повзрослеть по-настоящему до тех пор, пока его родители не признают вреда, который они ему причинили, и не принесут за это своих извинений.

Преступные отцы

С Кевином я познакомилась благодаря его маленькой дочке. Их семейный терапевт обратился ко мне за советом, поскольку у девочки была очень серьезная, угрожающая жизни проблема. Она страдала диабетом, который не поддавался лечению. Многочисленные врачи, с которыми консультировались родители, полагали, что причиной этих частых диабетических кризов была ее эмоциональная нестабильность. Беатрис исполнилось всего лишь десять лет, но она находилась в таком состоянии, что пыталась покончить жизнь самоубийством, введя себе чрезмерную дозу инсулина.

В этом возрасте угрозы самоубийства и попытки его совершить настолько редки, что я поняла: Беатрис претворяет в жизнь фантазии кого-то другого. В семье должен быть кто-то еще, кто исподтишка подталкивает ее к самоубийству. Вероятнее всего, это один из родителей, считающий, что жизнь слишком мучительна и жить не стоит.

Как только я познакомилась с отцом Беатрис, Кевином, я поняла, что это именно он. В самом начале нашего разговора Кевин заявил: «Я не виню ее за то, что она хочет умереть. Очень трудно жить с таким хроническим заболеванием. В сущности, ее настроение — почти точное повторение моего собственного детства. Когда я был ребенком, я много раз хотел умереть. И даже теперь меня часто одолевает депрессия».

Из бесед с членами этой семьи я поняла, как сильно переживает Беатрис за отца. Кевин был музыкантом, но заработать на жизнь музыкой ему не удавалось, а всерьез заняться чем-нибудь другим он не мог. Лишь время от времени Кевин ненадолго устраивался на работу на неполный рабочий день. Когда отец рассказывал о своих трудностях, Беатрис смотрела на него с глубокой печалью.

По моему первому впечатлению, Беатрис обожала отца, и ее приводили в отчаяние его частые глубокие депрессии. Как бы ни обращались с Беатрис, нужно было что-то сделать для ее отца, иначе я не смогла бы помочь девочке. Беспокойство за отца приводило Беатрис в такое эмоциональное состояние, что с ее диабетом ничего нельзя было поделать. Чтобы помочь ей, я должна был выяснить, что лежит в основе депрессий отца.

Я встретилась с Кевином наедине, подозревая, что то, о чем он должен мне рассказать, не предназначено для детей, а может быть, и для его жены. Я сказала ему, что помню, как во время нашей первой встречи он упомянул о своем очень печальном детстве и о том, что даже подумывал о самоубийстве. Почему? Что случилось с ним в детстве?

Голосом, дрожащим от волнения, Кевин рассказал, что подвергался сексуальному насилию со стороны своего отца, и это продолжалось с пяти лет до юношеского возраста. Он никогда никому об этом не говорил. Когда отец умер, он рассчитывал получить в наследство большие деньги. Надеясь на это, Кевин не готовил себя ни к какому серьезному занятию. Он никогда не думал, что ему придется зарабатывать себе на жизнь. Он будет богат, и наследство в какой-то степени станет возмещением тех страданий, которые причинял ему отец.

Когда Кевин обнаружил, что никакого наследства нет, он решил, что его обокрала мать. Он прямо заявил ей об этом и не поверил, когда та ответила, что никакого наследства и не было — одни лишь долги. О перенесенных насилиях Кевин никогда ей не говорил, но винил мать в том, что она не защитила его от отца. А теперь еще он обвинял ее и в том, что она его обокрала. По этой причине мать с сыном с самых похорон не сказали друг другу ни слова.