Тайнопись

Наша грудастая Ёлка была очень довольна всем этим, потому что после бегства жены Ханси зачастил к ней: приходил плакаться (не с пустыми руками, разумеется). Рассказывал, что фурия-жена вскрыла тайные счета, где они тридцать лет с налогами мухлевали, требует продажи дома, доли, денег, раздела. Он не успевал за женой, не знал, с какой стороны ждать ударов и подвохов. Дозы транквилизаторов росли, и если раньше он это скрывал, то теперь всюду ходил с пузырьком и время от времени отправлял в рот новую порцию, после чего глаза его словно вставлялись в розовые ободки, лицо заливалось румянцем, лысина краснела, он встряхивался, как мокрая собака, и спешил дальше по ее дурацким поручениям, а она только бюстом роскошным подрагивала да приказывала.

Знаешь пословицу: «Баба без грудей — что мужик без мудей»? Баварское радио часто такие шутки передает. Вот, например, я слышал недавно, как можно хитро проверить, был ли муж сегодня у любовницы или нет. Оказывается, это очень просто, если знать средний объем производимой в его организме спермы: по приходе домой поймать его, затащить в ванную, отмастурбировать, и станет ясно — если он от любовницы, то спермы будет мало или вообще не будет, а сам он еще и помучается при «дойке». Если сперма есть — значит, опасения были напрасны. Вот и всё. И мензурку не забудут припасти, будь уверен. И онанировать заставят в присутствии понятых, и у нотариуса количество капель заверят, и в суд подадут, и процесс выиграют, потому что на развод подавать — самое любимое демократическое развлечение (после вызова полиции и кропания доносов).

Звонит как-то Ёлка и спрашивает, есть ли у меня время с Ханси (так звали старичка) по ее делам в Роттердам съездить, а то он на дальние расстояния один ехать боится, к тому же гипертоник и к сахару расположен:

— Мне антиквариат продать срочно надо, посылку из дома подвезли. Ханси всё знает. А сегодня вечером заходи, если хочешь, я дома, одна. — А я без видеотелефона груди ее перфектные наяву увидел (как чокнулись они друг с дружкой и подражали немного напоследок). Долго упрашивать меня не надо было.

Утром, как только я сел в машину, Ханси начал всё показывать:

— Вот яблоки, бананы, минералка. Две карты, большая и малая, тут сумочка, там аптечка. Ее вещи в багажнике. Там же плащ и зонт, в Голландии, наверно, как всегда дождь… Ах, я утром уже столько искал мои очки!.. Я всё время всё теряю, проклятое давление!.. А где кошелек? Таблетки? Здесь. Адрес? Тут. Поехали!..

— А к кому мы вообще едем?

— К часовщику-голландцу, он уже не раз у нее покупал антиквариат.

— Что на этот раз?

— Не знаю. Хлам всякий. Часы, иконы. На войне награбленное, ясно. Они все преступники там. Но продать что-нибудь сейчас нелегко. Люди ничего не покупают — рецессия.

— Понятно. — Вопросы рецессии и цен на антиквариат меня мало волновали. — Как едем?

— На Люксембург, а дальше на Антверпен и Роттердам. Часов через шесть-семь будем на месте.

Задремывая, я думал о том, что если это тут рецессия, то что тогда у нас? Развал?.. Распад?.. Или, может быть, возрождение на малой земле?.. В последнее время я стал часто себе подобные вопросы задавать. Видеть, как рушится мир, в котором ты вырос, горько и обидно. Тоже мне, Онегин-Печорин, скажешь ты. Да ведь и великие то же самое чувствовали, что и мы с тобой. Только мы после двух Smirnoffbix прозреваем, а те и от бокала заводились.

А может, родной, их тоже мафия замочила?.. Мартынов вполне за киллера сходит, Дантес — рожа поганая, мог и на евреев работать, у голландцев с евреями всегда были тесные связи, да к тому же Пушкин, как известно, арап абиссинский был, такого на тот свет отправить сам Иегова велел. А субсидировал все это какой-нибудь генерал-губернатор, кн. Селезень-Лужковский, чтоб от смутьяна избавиться. Или же сам Николай I — версия известная. Кстати, если его, казнившего пятерых, успели Кровавым прозвать, то кто же тогда Сталин будет?..