Таинства Церкви

Постоянно напоминать в храме верующим о смысле Таинства Евхаристии, о его сущности, о спасительности для души человека, о том, что Сам Господь постоянно ищет единения с человеком, поэтому предлагает Себя в этом таинстве — все это является важной задачей пастыря.

Объяснять нужно и то, что важно не только достойно причаститься, но и сохранить, насколько возможно, воспринятую в сердце благодать, чтобы ничего земное не могло заменить Бога, Которого мы приняли в свое сердце. Входя в нас, Тело Христово тотчас прогоняет из сердца лукавых духов злобы и отпускает там прежде бывшие грехи; и ум наш тогда оставляется свободным от беспокойной докучливости лукавых помыслов.

Таким образом, из всего сказанного можно сделать вывод, что постоянная забота архипастыря и его пастырей о пасомых, вверенных им Богом, необходима для надлежащего участия православного народа в таинстве Евхаристии. А все проблемы, которые могут возникать по вопросу Евхаристии и участии в ней, можно и нужно решать с правящим архиереем, который собирает священнослужителей для выяснения различных недоуменных вопросов, если таковые появляются.

Таинство Покаяния

(Московская духовная академия, 26.03.2007)

Игумен Дионисий (Шленов) (МДА).Догматические аспекты покаяния

Покаяние как понятие

Прежде чем перейти к основной теме, необходимо определить два основные значения слова «покаяние». Во-первых, существует личное покаяние, к достижению и соблюдению которого каждый правосланый христианин должен стремиться в течение всей своей жизни. Существует также таинственное покаяние, т. е. таинство Покаяния, или таинство исповеди. Так, блж. Симеон Солунский писал, что Покаяние — это «одно из таинств»[321].

Слово «покаяние» происходит от глагола μετανοέω, исходное значение которого «понимаю впоследствии, изменяю свое мнение». Первое употребление слова «покаяние» в греческой литературе зафиксировано в V в. до Р. Х. у Фукидида[322], который обозначил им не нравственное изменение в лучшую сторону, а просто изменение точки зрения.

Близкие по значению термины в классической и христианской письменности: μεταμέλεια, μετάγνοια, μετάγνωσις, μεταδοξάζω, μεταβουλεύομαι, μεταδοκώ, а также «исповедь» έξομολόγησις, «возобновление утраченной связи» (έπανασύνδεσις) и «примирение» (συνφιλίωσις).

В Ветхом Завете «покаяние» происходит от еврейского глагола 21№, означающего «возвращаться», т. е. отказаться от греха и устремиться к Богу (ср.: Иер 18. 11). В Новом Завете термин сохраняет значение нравственного возвращения. Но в духе новозаветного учения покаяние оказывается уже необходимым условием для достижения Царствия Божия: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф 4. 17).

В святоотеческой письменности появляется целая гамма толкований и взаимодополняющих определений понятия «покаяние». Согласно Клименту Александрийскому, покаяние — это исцеление[323], согласно прп. Иоанну Лествичнику, оно — «примирение с Богом», «сознательное очищение», «добровольное претерпевание всех скорбей»[324]

, согласно прп. Симеону Новому Богослову — «сознательная борьба с самим собой»[325].

В богословских категориях, выработанных в средневизантийской патристике, покаяние касается не природной «воли», а «желания, выбора, произволения». Не самой «природы», а «способов» или «образов» ее бытия. Прп. Максим Исповедник писал: «Достойные покаяния повелел ему сотворить плоды. То есть изменить внешние образы согласно скрытому расположению сердца»[326].

В то время как грех, особенно тяжелый, отторгает человека от Божественной благодати и изгоняет его из церковной ограды, покаяние позволяет вернуться в нее, стать снова членом Тела Церкви — Христа. Это возвращение осуществляется через таинство Покаяния, благодаря которому происходит таинственное исцеление от греха и греховного тления. Отсюда особая исключительная связь между таинствами Покаяния и Причащения Святых Христовых Тайн. Приобщению Телу и Крови Господа должно предшествовать очищение. По слову свт. Иоанна Златоуста: «Итак, ощутив исцеление от наших язв, давайте наложим на них постоянные врачебные средства, дабы, вернувшись к истинному здравию, мы с дерзновением насладились от священной трапезы».