Таинства Церкви

Не останавливаясь на многочисленных высказываниях, в которых отцы Церкви используют слово «таинство», приведем лишь один текст из творений современного святого — схиархимандрита Иустина (Поповича), в котором подвижник благочестия подводит своего рода итог святоотеческому пониманию таинства: «Все в Церкви, — пишет он, — есть святое таинство. Всякое священнодействие есть святое таинство. И даже самое незначительное? — Да, каждое из них глубоко и спасительно, как и сама тайна Церкви, ибо и самое «незначительное» священнодействие в Богочеловеческом организме Церкви находится в органической живой связи со всей тайной Церкви и Самим Богочеловеком Господом Иисусом Христом». Для архим. Иустина вообще «нет числа святым таинствам в Церкви Христовой, в этой, объемлющей небо и землю великой и святой тайне Богочеловека. В ней и каждое «Господи, помилуй» есть святое таинство, и каждая покаянная слеза, и каждый молитвенный вздох и вопль о грехах»[407]

.

Руководствуясь таким пониманием таинства, в святоотеческую эпоху этим словом могли назвать не только Елеосвящение, но и другие благочестивые акты, посредством которых христианин получал благодатную помощь через помазание елеем. Сравнивая слова евангелиста Марка о том, что апостолы «многих больных мазали маслом и исцеляли» (Мк 6. 13), со словами ап. Иакова: «Болен ли кто из вас? Пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господа» (Иак 5. 14-15), антиохийский пресвитер Виктор в середине V века писал: «То, о чем говорится здесь [у евангелиста Марка — М. И.],

не отличается от того, что говорит ап. Иаков в своем каноническом послании. Ибо он пишет: «болен ли кто из вас?.» Елей и недуги врачует, и сообщает свет и радость. Поэтому елей, употребляемый для помазания, знаменует и милость от Бога, и исцеление болезни, и просвещение сердца. Ибо все совершает молитва, как всякому известно, а елей служит только символом того, что совершается»[408]

.

С введением в православное богословие учения о седмеричном числе таинств изменилось и многовековое представление Церкви о помазании елеем. Учение об этом помазании схоластически было разбито на 3 категории: 1) «сакраментальное» (или «мистериальное») помазание; 2) «церковно-обрядовое» помазание и 3) помазание «религиозно-обычное». Сакраментальное помазание имеет место при совершении таинства Елеосвящения. К «церковно-обрядовым» помазаниям относят, например, существовавшее в России в XIV-XVII веках сокращенное чинопоследование Елеосвящения или помазание елеем в храме во время всенощного бдения. Относительно последнего можно встретить такие рассуждения. Помазание на всенощном бдении «не есть только благочестивый обычай, ибо совершается в храмах при собрании верующих, но не есть и таинство, ибо не установлено Господом, а суть обряд церковный, совершаемый для блага, назидания и освящения верующих»[409]

. К третьей категории «религиозно-обычных помазаний» относят елеепомазания от лампад, находящихся у св. мощей, у чудотворных икон, а также помазания подвижниками благочестия посещавших их паломников. Прп. Серафим Саровский, например, принимал у некоторых из них покаяние, читал над ними разрешительную молитву и помазывал их елеем из лампады, горевшей в его келлии перед иконами.

Естественно встает вопрос: как с богословской точки зрения понимать эти три категории: таинство, обряд и обычай? Само собой разумеется, что главное внимание здесь должно быть обращено не на названия священнодействий. Такие названия с учетом современной литургической практики могут существовать, хотя в патристический период, как уже было отмечено, «таинством» могла быть названа каждая из этих трех категорий. Дело не в названиях, а в том, какой смысл вкладывается в каждое из них. Первая категория, согласно православной сакраментологии, получившей начало в период с XV по XVII века, принципиально отличается от двух других категорий, т. к. в ней, как подчеркивается во всех исследованиях, посвященных Елеосвящению, благодать подается непременно «в силу совершенного действия» (перевод лат. ex opere operato). При совершении же обряда или благочестивого обычая помазания елеем этого не происходит. В двух этих случаях на помазуемого ниспосылается благословение, утешение и милость Божия. Поэтому эти две категории, как отмечается в указанных исследованиях, не носят сакраментального, или мистериального характера. «В действии елеопомазания при таинстве, — говорится в сочинении «О тайне св. елея», — выражается сакраментальный характер его, как священнодействия благодатного, — характер, отличающий его от помазаний не только обычных, но и совершаемых по церковным обрядам»[410].