Таинственное убийство Линды Валлин

Сначала он останавливался на этом. Потом Линда сама без слов предложила пойти дальше. Она лежала на спине в его постели. Неожиданно взяла пояс от своего халата и протянула ему, держа руки вытянутыми перед собой с запястьями, прижатыми друг к другу. Он очень осторожно связал ей кисти и крепко привязал ее к спинке кровати с руками над головой. В полной тишине, при полном согласии и абсолютном доверии со стороны Линды. Так она впервые вручила руки своему любовнику Бенгту Монссону.

— Понятно, здесь есть определенное различие, — констатировал Монссон. — Если хочешь получить оргазм, необходима стимуляция. Физическая и психологическая, — объяснил он.

Связывал ее? Конечно. Бил? Никогда. Ни разу даже не позволил себе грубого слова. Линда ведь не любила подобного. Это слишком ее задевало. У нее сразу пропадало желание. Она вообще предпочитала, чтобы их связь оставалась скрытной, тайной между ими двоими.

— Секс без каких-либо обязательств, — пояснил Монссон. — В определенных случаях ты идешь на поводу у своего желания, но не осмеливаешься говорить об этом, как будто все происходит не с тобой.

— Ты никогда не называл ее своей собственной маленькой шлюшкой? — неожиданно спросила Хольт.

Никогда, утверждал Монссон. Случалось, он говорил ей, что она красотка, и другие похожие слова, но всегда в шутку и с улыбкой на губах, и Линда понимала, что это всего лишь игра.

— Просто притворство? — констатировала Хольт.

— Если угодно, — сказал Монссон с внезапным напряжением в голосе.

— Что ты думаешь об этом, Лиза? — спросила Хольт после допроса.

— Черт, — сказала Маттей. — Почему ты спрашиваешь о таких вещах практически невинное дитя? Почему ты думаешь, что многие вполне нормальные женщины бегают за примитивными самцами? И почти всегда попадают в постель к таким, как Монссон? Монссон ведь не мужчина. Он даже и не человек.

— А кто же он тогда? — спросила Хольт.

— Некая сексуальная машина. Я имею в виду… насколько забавно узнать, что важна физическая и психологическая стимуляция, когда занимаешься сексом? Насколько неопытным надо быть, чтобы не понять, чем он занимается со своими партнершами?

— Звучит не слишком весело, — согласилась Хольт.

— Интересно ведь, если ты спросишь меня (и вдобавок это единственная причина, почему мы сидим здесь и слушаем Монссона), что происходит в голове у него самого в ситуации, в которую ему почти никогда не приходилось попадать, поскольку все девицы постоянно делали все так, как хотел он.

— Какую ситуацию ты имеешь в виду? — спросила Хольт.

— Следующую, — сказала Маттей. — Когда он уже распалился и в голове у него только одна мысль — кончить и забыть всю эту возню, которую столь романтично описывают многие парни. И вот в такой ситуации, представь, ему вдруг попадается партнерша, видящая его насквозь и отказывающаяся ему покорно подчиняться. При этом сам он вдобавок понимает, что она видит его насквозь и что он делается посмешищем в ее глазах.

— В такой ситуации обычно обаятельный Бенгт Монссон становится опасен, — подвела итог Анна Хольт. — Именно в такой ситуации он и душит Линду Валлин, в чем не признается никогда. Даже самому себе.

— И уж тем более тебе и мне, — добавила Маттей.

— И что бы ты в этом случае посоветовала? — спросила Хольт.

— Подергай его за найденную тобой ниточку, — сказала Маттей. — Нет, он, конечно, не признается и тогда тоже, но мне хочется, чтобы ты это сделала. По-моему, я никогда не встречалась с таким эгоцентричным, нудным и глупым убийцей, как он.

87

Трудолюбием, дотошностью и креативностью отличался не только Левин, но и его ближайшие помощники. Поэтому они также закончили первое жизнеописание Монссона уже через пять дней после его задержания.

35 лет от роду. Родился в муниципальной больнице в Мальмё прекрасным воскресным утром в мае, когда лето первый раз в том году заглянуло в Сконе, чтобы там остаться. Первый ребенок одинокой 30-летней матери от неизвестного отца. Возможно, тот смог бы пролить свет на гипотезу относительно этнического происхождения ДНК преступника, которая вызвала у них немало беспокойства и мысль о которой все еще не выходила из головы у Левина.

С матерью по этой части, похоже, все обстояло нормально. Она была родом из крестьянской семьи, из окрестностей Энгельхольма, и опрошенные родственники описывали ее как красивую и жизнерадостную женщину, надежную и вдобавок предприимчивую. Когда ей исполнилось двадцать, она переехала в Мальмё и уже через десять лет стала успешным предпринимателем с собственной парикмахерской — салоном красоты в самом центре города, и количество ее сотрудников постоянно росло. С неизвестным отцом своего ребенка она, если верить ее старшей сестре, встретилась, проводя отпуск на Канарских островах, но никаких других подробностей на сей счет тетка Бенгта Монссона не смогла сообщить.