Таинственный Хранитель

Разыскать завхоза в здании Большого дворца оказалось ой как непросто! На это ушло не менее часа. У Андрея даже создалось впечатление, что нужного ему человека одновременно видели в разных местах, причем, буквально пару минут тому назад «он точно здесь был», но ушел… Потом битый час он убил на осторожный разговор с в конце концов пойманным им завхозом, зародившим у того, несмотря на всю свою неконкретность, смутное подозрение касательно конечной цели – и никакой отдачи, потому что выяснилось, что ключ от заветной двери отдан бригадиру строителей, работающих в музее по договору, причем, бригадир в данный момент, скорее всего… В общем, Андрею не оставалось ничего иного, как отправиться теперь на поиски бригадира. Но и здесь его поджидала неудача – строители обнаружились в малом числе, бригадира меж ними не было, а появиться он должен был – ориентировочно – в районе пяти-шести часов вечера.

Оставалось тупо ждать и надеяться на удачу.

На выезде из Петербурга Агриппина застряла в пробке, поэтому они с Виктором появились почти одновременно где-то в начале седьмого. Он встретил их у парадной лестницы и проводил в кабинет, где Ниссен первым делом торжественно выставил на стол литровую бутылку «Хортицы». Однако Андрей убрал водку с глаз долой – не время, мол.

Коротко обрисовав ситуацию, он предложил Виктору с Агриппиной свой план действий, который на этот момент уже «дозрел» окончательно, и возражений с их стороны не последовало. Только Виктор неуверенно сказал:

– По-моему, ты все усложняешь.

– Согласна, – поддержала его Агриппина и, расправив на столе «Гатчину Подземную», показала Андрею, сколькими еще способами они могли бы проникнуть в подземелье с территории парка, где никакие ключи (и никакие бригадиры) даром не нужны.

В ответ Андрей лишь пожал плечами. По существу и Виктор, и девушка были правы. Единственным аргументом в пользу его выбора служила относительная близость заветной «точки-крестика» со старинной карты к Большому дворцу и – предположительно – более тщательное укрепление стен и сводов здешнего сектора подземной системы по сравнению с более отдаленными секторами. И еще, ему почему-то просто хотелось попробовать пройти именно здесь. Иррациональное желание победило разум.

Бригадира строителей звали Сергей Михайлович. Он легко пошёл на контакт, был не прочь выпить в хорошей компании и на поверку оказался мужчиной серьёзным, но компанейским, а когда узнал, что Андрей работает искусствоведом, изучает интерьеры, преподаёт в институте и даже пишет диссертацию – на редкость доброжелательным. Дело в том, что Сергей Михайлович в юности мечтал стать архитектором, но, не имея художественных талантов, счёл за благо воплощать в жизнь идеи тех, у кого такой талант был. К тому же, по собственному его признанию, Сергей Михайлович с детства уважал и ценил людей умных, образованных, начитанных. Всё это, а может, ещё и то обстоятельство, что Андрей оказался искусствоведом не простым, а местным, гатчинским, определило успех затеи – и нашей троице не пришлось особо кривить душой, расписывая вымышленную необходимость складирования архивных материалов, для чего (по версии Андрея) и требовалось помещение.

– Да, там места полно! – Сергей Михайлович искренне обрадовался открывшейся возможности помочь хорошим людям, а заодно и отблагодарить за угощение.

Он даже сам предложил Андрею ключ от железной двери, чтобы завтра тот осмотрел подвал и смог оценить его пригодность для столь благой цели. Лучшего и желать было невозможно! С бригадиром Сергеем Михайловичем они расстались душевными друзьями.

Казалось, что счастливая развязка событий уже брезжит на горизонте, но, увы! – всё вышло несколько иначе, чем представлялось в минуту передачи – из рук в руки – ключа от заветной двери в подвал, за которой скрывалась неизвестность, – а быть может, начинался следующий этап этой увлекательной, но все еще не понятой ими до конца игры.

Время приближалось к полуночи. Ночное небо за окнами закрыли серые обложные тучи. В коридорах, в комнатах, на лестницах дворца разлилась тяжёлая тишина. Её тяжесть происходила от кромешной темноты, лишённой внешних прорех, сквозь которые видны были бы звёзды, луна, зарницы. Там, где отблески света проникали в залы с освещенной лестницы, тени предметов мебели, перил балюстрады, картин, стенных выступов и неровностей сплетались в глухое очарование осенней ночи, кромешное очарование иллюзорной слепоты – притягательной в силу своей иллюзорности.

Они медленно, осторожно, избегая резких движений, опасаясь неожиданной встречи с охраной – сейчас бы это было совсем некстати – спустились в подвал и под водительством Андрея, рискнувшего наконец-то включить фонарь (делать нечего, здесь темнота была абсолютной), подошли к заветной железной двери.