Таинственный Хранитель

– Видимо, хотят проследить все передвижения, – произнесла Агриппина с нажимом на «все».

– Но – зачем?! И как мне тебя теперь отпускать одну?

– Не дрейфь! Если так переживаешь, поехали ко мне в редакцию. Посидим, кофе попьём. Чтобы в сон не клонило. У тебя ведь времени полно до пары…

– Полно – не полно, однако, достаточно…

По Московскому проспекту они ехали уже в плотном окружении автомобилей. Чёрного БМВ среди них не наблюдалось.

– Отцепился… – сказал Андрей.

– Бог его знает…

Они сидели в редакции и пили кофе с подсохшим печеньем, когда на мобильник Андрею вдруг позвонила Елизавета Петровна в состоянии, близком к истерике.

– Андрюша! – закричала она так громко, что он отставил трубку от уха. – Что стряслось! Что делается!

– Что, бабушка? Что случилось? Говори… – заволновался Андрей, бабушке было не свойственно так бурно проявлять свои чувства.

– Витя… Приполз…

– Ниссен приполз? Куда?..

– Да, Ниссен. К нам домой! Весь в крови…

– Что произошло?

– Избили его… да так сильно избили… Скорую вот вызвала, ждём…

Елизавета Петровна и сама знала немного. На Виктора напали по дороге на работу. Нападавших было несколько, и вряд ли это были просто хулиганы. Он добрался до их дома, чуть ли не на четвереньках поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Теперь находится в состоянии ступора и толком не может ничего объяснить.

– Сейчас приеду, – решительно сказал Андрей.

– Я с тобой! – непререкаемым тоном заявила Агриппина.

Две чашки с недопитым кофе так и остались стоять на столике.

– У меня форс-мажор, я убегаю! – бросила на ходу Агриппина удивлённой секретарше (в редакции, учитывая раннее время, не было больше никого). – Главному потом сама позвоню!

– Хорошо, – обескуражено произнесла та, провожая взглядом вихрем пролетевшую мимо ее стола журналистку, следом за которой несся незнакомый мужчина. И когда дверь за ними захлопнулась, с чувством прибавила: – Полный дурдом!..

Андрей набрал телефон своего профессора:

– Арсений Леонидович! У меня неприятности. Я сейчас еду из Питера обратно домой. Да, случилось… Точно пока не знаю… Арсений Леонидович, надо отменить мои занятия. Попросите, чтобы объявление напечатали и повесили на стенде, у расписания… Перед ребятами неудобно – да что поделаешь… Понимаю, конечно… Очень, очень виноват… Вы сами проведёте? По гроб жизни буду признателен. Не беспокойтесь…

Всю обратную дорогу до Гатчины они и не вспомнили про утренний «хвост», даже мысли не возникло высматривать черную БМВ – мысли были заняты совсем другим. Ситуация оставалась непонятной, но обоим было очевидно – нападение на Виктора напрямую связано с их «историческими изысканиями».

Добрались довольно быстро – поток автомобилей, в основном, двигался в сторону Петербурга. Андрей успел ещё раз поговорить с бабушкой, которая сообщила ему, что скорая приехала, но Виктор от госпитализации отказался, что у него вывихнута челюсть и что он с нетерпением ждёт их с Агриппиной возвращения, раз десять уже спрашивал: «когда?» да «когда?»

– Дай ему трубку, – попросил Андрей.

Елизавета Петровна передала Виктору трубку, но тот, видимо, опять впал в изначальный свой ступор и, пребывая в какой-то прострации, сумел лишь повторить своё «Когда-а-а-а?» – медленно, протяжно, невнятно, точно говорил с набитым ртом.

– Ну, ты тормоз, – удивился Андрей, – да скоро уже, скоро, – успокоил он приятеля.

Мальтийка домчала их до дома всего за полчаса. Бегом поднялись по лестнице и буквально ворвались в квартиру. Витя сидел в их комнате – такой статус теперь имела бывшая комната Андрея, и даже бабушка называла её «ваша комната» или – безлично – «гнёздышко молодых».

Голова у Ниссена была забинтована, полосы бинта, спускаясь от висков, поддерживали подбородок.

– Извини, Витя… Я думал, ты тормоз, а у тебя челюсть сломана.

– Слава богу, только вывихнута, – поправила Елизавета Петровна и добавила укоризненно, – я ж тебе говорила.

Витя сидел голым по пояс, и на его торсе заметны были множественные ссадины и синяки. Под глазом набухал ядовито-лиловым большой фингал.

– Ничего. Бывает и хуже, – критически осмотрев приятеля, подытожил Андрей.

– Бедненький, – пожалела Агриппина.

– И что за человек неутёпный! – жаловалась бабушка. – От госпитализации отказался, в милицию заявлять не захотел…

– Ну и что произошло на этот раз? – наклонился к нему Андрей.

И жертва нападения, с трудом ворочая языком и кривясь от боли в вывихнутой челюсти, принялась описывать свои утренние злоключения.

– На работу по-ошёл…Дворами, чтоб бы-ыстрее… Трое набросились. Или че-етверо…

– Так трое или четверо? – нетерпеливо перебил его Андрей.

– Погоди… спокойно, – Агриппина коснулась рукой плеча Андрея, – видишь, не помнит человек, да и какая сейчас разница – трое или четверо? – Она повернулась к Виктору. – Рассказывай. Где именно это случилось?

– На пусты-ыре. Где два дома со-ожгли.

– На Чкалова? – догадался Андрей.

– Ну…

– Местечко безлюдным не назовёшь, особенно утром, – вставила своё слово бабушка.

– Та-ак они меня схватили и сразу затащили… С улицы не видать, из домов… тоже не видать.

– Куда затащили?