Таинственный мистер Кин

– Вы все сидите за столом. Дерек Кейпл сообщает о своей помолвке. Тогда вы подумали, что невеста – Марджори Дилк. Теперь вы в этом не уверены. Он очень возбужден и ведет себя так, как будто только что выиграл в лотерею – вы сами сказали: «как будто сорвал банк, поставив на зеро». Потом раздается звон колокольчика на входной двери. Он выходит, чтобы забрать почту, которой не было уже целую вечность. Письма свои он не распечатывает, но вы оба говорите, что он раскрыл газету, чтобы взглянуть на колонку новостей. Прошло уже десять лет, поэтому мы не можем вспомнить, какие в тот день были новости – было ли это землетрясение или очередной политический кризис. Единственное, что мы доподлинно знаем о содержании той газеты, – то, что в ней была небольшая заметка – заметка, в которой говорилось, что Хоум-офис[7] три дня назад дал разрешение на эксгумацию тела мистера Эпплтона.

– Что?

Мистер Кин продолжил:

– Дерек Кейпл поднимается к себе в комнату и что-то видит из окна. Сэр Ричард Конвей рассказал нам, что шторы на окне не были задернуты и что оно выходило на подъездную аллею. Что он мог там увидеть? Что он мог увидеть такого, что заставило его покончить с жизнью?

– Что вы хотите сказать? Что он мог там увидеть?

– Думаю, – произнес мистер Кин, – что он увидел там полицейского. Полицейского, который пришел по поводу собаки – но Дерек Кейпл этого не знал. Он просто увидел полицейского.

В комнате повисла тишина – как будто присутствующим понадобилось время, чтобы понять всю важность сказанного.

– Боже мой! – произнес наконец Ившам. – Но вы же не хотите сказать, что… Эпплтон? Но ведь его даже не было там в то время, когда Эпплтон умер. Старик был только со своей женой…

– Но он мог быть там неделей раньше. Стрихнин не очень хорошо растворяется, если только он не в виде гидрохлорида. Если подсыпать его в портвейн, бо́льшая часть вещества осядет на дне и будет выпита только с последним стаканом – что вполне могло произойти и неделей позже.

Портал резко вышел вперед – его голос был хриплым, а глаза налились кровью.

– Тогда почему она разбила графин?! – воскликнул он. – Почему она разбила графин? Объясните!

Впервые за весь вечер мистер Кин напрямую обратился к мистеру Саттерсуэйту:

– Вы многое повидали в жизни, мистер Саттерсуэйт. Может быть, вы нам объясните?

Когда мистер Саттерсуэйт заговорил, его голос слегка дрожал. Наконец-то пришел его черед. Он должен произнести самые важные слова в этой пьесе и из праздного зрителя превратиться в одного из главных актеров.

– Как мне кажется, – скромно произнес он, – она очень боялась за Дерека. На мой взгляд, она была достойной женщиной, и когда у них все началось, она велела ему уехать. Когда ее муж… скончался, она стала подозревать правду. И, в попытке спасти мужчину, которого любила, миссис Эпплтон попыталась уничтожить улики против него. А позже, как мне представляется, он смог убедить ее, что ее подозрения безосновательны, и она согласилась выйти за него замуж. Но даже после этого что-то не давало ей покоя – у женщин очень хорошо развита интуиция.

На этом роль мистера Саттерсуэйта закончилась.

И вдруг по комнате разнесся долгий, дрожащий вздох.

– Мой бог! – воскликнул Ившам, вздрогнув. – Что это было?

Мистер Саттерсуэйт мог бы ответить ему, что на верхней галерее находится миссис Элеонора Портал, но он был слишком художественной натурой, чтобы испортить весь драматический эффект.

Мистер Кин улыбнулся.

– Моя машина, скорее всего, уже готова. Благодарю вас за ваше гостеприимство, мистер Ившам. Надеюсь, что мне удалось кое-что сделать в память о своем друге.

Все смотрели на него в немом восхищении.

– Как вам все это понравилось? Он любил эту женщину, любил настолько, что готов был ради нее на убийство. А потом боязнь возмездия, которое, как ему показалось, стояло у порога, взяла верх, и он лишил себя жизни. В результате она оказалась лицом к лицу со своей судьбой.

– Но ее оправдали, – пробормотал Ившам.

– Просто потому, что ее вина была недоказуема. Мне кажется – хотя, может быть, все это только мои домыслы, – что она все еще борется со своей судьбой.

Закрыв лицо руками, Портал опустился в кресло.

Кин повернулся к Саттерсуэйту.

– Всего хорошего. А вы, оказывается, большой любитель театра…

Удивленный Саттерсуэйт молча кивнул.

– Я бы посоветовал вам итальянскую комедию масок. В наше время это искусство умирает – но оно заслуживает того, чтобы на него обратили особое внимание. Символизм, знаете ли, иногда труден для восприятия, но, поверьте мне, вечное всегда останется вечным. Спокойной вам ночи.

Они молча проводили его глазами. Как и раньше, витражное стекло создало эффект радуги…