Не ожидая ответа, белая женщина опять сделала Анжеле знак следовать за ней, пересекла комнату и зашагала по длинному коридору, кончавшемуся громадными склепами, поддерживаемыми массивными столбами.
— Здесь, — проговорила белая дама, — находится усыпальпица фамилии Альтендорф. Все, носившие это горделивое имя, и мужчины и женщины, погребены под этими сводами.
Она указала Анжеле на памятник из черного мрамора, изображающий лежащую женщину со слегка приподнятыми и сложенными как бы для молитвы руками. С одной стороны монумента была вырезана следующая надпись: «Здесь покоится Эрманда, баронесса Альтендорф, похищенная смертью в расцвете лет и блеске красоты у супруга, нежно любившего ее».
— Это памятник последней баронессе Альтендорф, — молвила белая дама, — жены теперешнего барона и матери Родольфа.
— Бедная женщина! — воскликнула Анжела, вспомнив слухи, ходившие о баронессе. — Она умерла совсем молодой, скоропостижно и загадочно.
— Оставим мертвых в покое, — покачала головой белая дама. — Двадцать лет прошло после ее смерти, и клевета успела распустить странные слухи, а злословие — повторило их. Но если участь баронессы трогает вас, станем на колени у ее могилы и помолимся за нее.
По окончании молитвы белая женщина опять повела Анжелу. Им пришлось снова идти по длинному подземелью, в котором Анжела непременно заблудилась бы одна.
Наконец они добрались до последней площадки с опускающейся дверью, белая дама легко приподняла ее с помощью потайной пружины. Протянув руку девушке, она проводила ее в небольшую часовню, расположенную в лесу, примыкавшем к правому флигелю замка.
Кармелитка старательно закрыла опускающуюся дверь и быстро повела Анжелу к небольшой прогалине в лесу. Там стоял управляющий Губерт и держал оседланную лошадь. Он подал кармелитке кошелек, наполненный золотом, и та протянула его Анжеле. Молодая девушка зашептала слова признательности своей покровительнице и старику Губерту, но последний прервал ее, воскликнув:
— Ради Бога! Не теряйте времени, каждая минута важна, к тому же я должен сообщить вам неприятное известие.
— Что такое? — испугалась кармелитка. — Разве побег Анжелы уже открыт?
— Нет, но барон Родольф получил известие об аресте Жижкой отца, графа Роземберга и маркиза Шомберга. Жизнь этих вельмож в опасности.
— Арестованы! — вскричала кармелитка. — Стало быть, все наши планы, все наши намерения рухнули?
— Нет, — возразил Губерт. — Начальник таборитов теперь всесилен в Праге, и он поставил перед тремя вельможами такие условия, каких они выполнить не могут. Следовательно, эта молодая девушка немедленно поедет в Прагу и, применив весь свой ум, освободит пленных.
— Вы потеряли рассудок, Губерт, — вздохнула кармелитка, в отчаянии ломая руки. — Что может сделать слабое, беззащитное создание без друзей, в этой орде солдат?
— Сударыня, — заметил старый управитель, — эта девушка очень умна, а опасности, которым она подверглась, доказали ее мужество. Я думаю, что она справится с нашим предприятием, если отдастся ему всем сердцем. Но если успех не увенчает ее усилий, если секира нависнет над головами вельмож, нуждающихся в спасении, если она сама попадет в трудное положение, кто помешает ей заявить начальнику таборитов, что она действует по вашим приказаниям?
— Я понимаю вас, Губерт, — согласилась кармелитка и, обернувшись к Анжеле, добавила: — Поезжайте в Прагу, милое дитя. Эта лошадь ваша, как и кошелек, полный золота. Дорога идет мимо хижины ваших родителей: успокойте их насчет себя, но вспомните свою клятву и не говорите ни слова, которое могло бы даже намекнуть на мое существование. По прибытии в Прагу подумайте о той задаче, что я поручаю вам. Жизнь трех вельмож находится в ваших руках, да укажет вам Господь, как действовать, а я не могу. Но если все ваши усилия останутся втуне, если смерть неизбежна для них, тогда потребуйте аудиенции у Жижки, бросьтесь к его ногам, покажите этот перстень. Господь решит остальное.
Кармелитка надела на палец Анжелы перстень со сверкающим бриллиантом.
— И еще одно, Анжела, — прибавила кармелитка. — Если вам придется встретиться с могущественным Жиж-кой и использовать силу перстня, чтобы заставить отменить смертный приговор, тогда — но только тогда! — я позволяю нарушить клятву молчать обо мне. В таком случае вы ответите откровенно, без всяких изворотов, без всякой сдержанности на любые вопросы начальника таборита,
— Я в точности исполню ваши приказания, — промолвила Анжела, проникаясь верой в успех своей миссии.
— Прощайте же, милое дитя! — воскликнула кармелитка, прижимая девушку к сердцу в порыве несказанной любви. — Я…
Она внезапно умолкла по знаку Губерта, тихо выпустила из объятий Анжелу и исчезла в глубине леса.
Прошла неделя после того вечера, когда совет дворян столь страшным образом прервал начальник таборитов, и рыцарь Эрнест Кольмар опять направлялся к пустынному саду дворца на свидание с прелестной дочерью сатаны.