Тайны четырех океанов

«Примерно 40 лет тому назад я был командиром дизельной подводной лодки проекта 613-В с базированием в бухте Малый Улисс. Обыватель, видимо, догадывается, что это в районе Владивостока. Однажды я вышел в залив Петра Великого „работать“ с атомной подводной лодкой в дуэльной ситуации. Был сильный шторм, я погрузился в пучины морские и начал караулить „супостата“. Но атомная лодка не пришла. Я выждал полигонное время, всплыл под перископ, дал донесение и получил приказание — следовать в базу. А море… заштилело, что случается в это время года (август) крайне редко. Зеркальная гладь, полнейший штиль, в небе — ни облачка. И вверенная мне субмарина неспешно почухала в базу, легши на курс норд в сторону мыса Поворотный. Спешить было решительно некуда. На мостике — сплошная дрема. Я — на штатном правом крыле мостика; на левом — вахтенный офицер, сзади и чуть выше — сигнальщик. Разрешено мусолить сигареты…

Внезапный запрос из штурманской рубки: „Мостик! Прошу разрешения поднять антенну РЛС и определиться по берегу“.

Это запрос штурмана. Между тем голубоватые отроги гор Сихотэ-Алиня явственно просматривались в легкой дымке.

— Берег и так виден, — поддразнил я штурмана.

— Но мне положено определяться еще и техническими средствами, согласно правилам штурманской службы, — начал сердиться педант-штурман.

— Ну, раз согласно положено, определяйтесь, — развеселился я.

Поднята антенна РЛС „Альбатрос“ и начала вращение по горизонту.

— Мостик! Прямо по курсу — берег, дистанция 38 миль (это на 40-мильной шкале).

И вдруг — непонятное:

— Мостик! Средняя морская цель справа 10, дистанция 38 кабельтов!

На такой дистанции, да еще при штилевом море и полной видимости, любая надводная цель видима без всякого бинокля. Между тем… горизонт был пуст.

„Чертовщина какая-то“, — подумал я и по старой командирской привычке спустился вниз, в рубку радиолокации. Действительно, вот она, четкая засветка цели. А дистанция уменьшается за счет хода лодки. Выходит, цель неподвижна. А на горизонте никаких целей не было.

— Мостик! — упрямствовали радиометристы. — Средняя морская цель, дистанция 30… 25… 15 кабельтовых.

А поверхность моря была девственно чиста.

„Прямо чертовщина, ей-ей“, — снова подумал я и приказал вызвать на мостик всех свободных офицеров с биноклями. На предмет того, что у меня самого чуть было „не поехала крыша“. Но на горизонте… целей не было!

— Мостик! — упорствовали радиометристы. — Средняя надводная цель, дистанция 10, дистанция — 5 кабельтовых. Цель входит в мертвую зону (это значит, дистанция слишком мала).

— Стоп дизель! — И на инерции малого хода скользим к загадочной цели.

— Акустики! Прослушать горизонт! Слушать шумы!

— Шумов нет! — бодро докладывали слухачи. — Горизонт чист!

— Акустики! — командую я. — Включить гидролокатор. Обследовать горизонт на малой шкале!

А лодка неспешно приближалась к непонятной цели на инерции хода и наконец остановилась…

— Шумов нет. Цель неподвижна!

— Классифицировать цель! — приказываю я.

Тон эхо глухой, как от деревянной бочки, дистанция один кабельтов. Шумов нет.

Я спустился в рубку акустиков. Действительно! Что за цель? Если это мини-лодка со стабилизатором глубины, то почему нет внутренних шумов механизмов? А их нет. Если притопленная бочка, то она не может „висеть“ на глубине, она должна подвсплыть или уйти на глубины. Может быть, какой-либо кашалот, или кит, или плотный косяк рыбы? Опять-таки — рыбы слишком болтливый народец, и это распознали бы акустики, а это люд музыкальный. И еще — почему четкие края среза? И опять-таки — при чем тут радиолокация?

Между тем неподвижная цель стояла под бортом, а офицеры свесились за борт. Даже осматривали небо: ни тебе „зеленых лучей“ и вообще — ничего! А небо чисто, как рыбка младенца. Получается: глаза ничего не „берут“, а приборы фиксируют. Истинное наваждение. В конце концов я плюнул с досады и приказал следовать дальше. Запущен дизель.

— Мостик! Цель прямо по корме! Дистанция 5 кабельтовых, увеличивается.

Ясно, что цель появилась на экране РЛС, когда вышла за пределы мертвой зоны. Отпустив цель на дистанцию 20 кабельтовых, я не выдержал, описал „коордонат“ (маневр выхода в прежнее место корабля. — В.В.) и приблизился к непонятной цели с другого борта. Все повторилось.

Офицеры воззрились на небо, нет ли какого „зеленого луча“ или „нечистой силы“, зависшей на небе. Но небо было девственно чистым, как юбка у старой девственницы. В конце концов я приказал снять все записи приборов и кальку маневрирования — для начальства. На этом все и закончилось».