Тайны дома №9

Он добежал до спальни и сильным движением захлопнул за собой дверь и закрыл замок. Пастор попятился назад, не сводя глаз с дверей и пытаясь справиться с одышкой. Стрекотание за стеной стало громче и вскоре стало слышно, как тараканы заняли всю обратную сторону двери. Но вдруг звук пропал. Мурашки по телу пастора были столь сильны и холодны, что заставляли голову кружиться, а дыхание, несмотря на все усилия, сбиваться.

– Говард, впусти меня. Пожалуйста. – жалобно донеслось из-за двери все тем же голосом слоненка.

– Пошел к черту, кто бы ты ни был! Именем господа я изгоняю тебя! – закричал он, как редко кричал в своей жизни.

Тут прогремел еще один раскат грома, заглушивший звук выламывания дверных петель и падения двери. Говард закричал. В густой тьме коридора загорелись большущие красные глаза. Они смотрели прямо в его душу.

Пастор с криком проснулся, чем разбудил жену. В этот день он твердо решил, что на сегодняшней службе он должен рассказать прихожанам о зле, ведь он смог его победить и проснуться. Он всегда искал поводы затронуть на службе ту или иную тему. На сегодня он нашел то, что хотел.

Говард умылся, и остатки страха вода унесла в трубы. Но он помнил эти красные глаза до самой смерти. Это было легко, ведь она наступит довольно скоро. Сейчас же, лежа на диване, он связал свой сон и происшествие с ногой, расценив первое как провозвестник второго. Он явно что-то сделал не так и расплатился, как сам считал. «Ну ладно, пройдет. Исправимся.»

6

Первая неделя Стивенсонов прошла в страхе и тревоге. Линда боялась заходить в комнату дочери и лишь передавала мужу легкую пищу, которой он кормил дочь или то, что было вместо нее. Дэвид приоткрывал дверь в комнату, смотрел некоторое время на Лизу и только потом заходил. Он почти сразу убрал дыхательную маску от девочки, так как она спокойно задышала сама без всякой поддержки уже через несколько часов после появления в ее теле незнакомца. Это была первая и очень скорая победа. Теперь ее можно было нормально кормить. Собственно, пока взаимодействие родителей и ребенка этим и ограничивалось.

Дэвид подходил к дочери и садился рядом, после чего зачерпывал ложкой сметану и подносил ее к губам Лизы. Взгляд дочери пугал даже такого человека, как Дэвид. Как только дверь в ее комнату открывалась, то можно было увидеть как глаза девочки мгновенно падали на входящего, и ее лицо, насколько это было возможно и видно, искривлялось в гримасе. Мистер Грин, как его называла Бриджит, никак себя не проявлял кроме этого прожигающего насквозь взгляда и первых успехов в его своеобразном лечении. Поднося ложку ко рту дочери, Дэвид смотрел в ее глаза. Это были, даже в нынешнем состоянии, тем самые глаза, которые он видел и любил много-много лет. Но теперь они смотрели так, что легкая дрожь в его крепких руках давала о себе знать. Дэвид пытался подавать ложку так, чтобы его, в случае чего, не укусили.

Джиму так ничего и не сказали. Рассчет родителей на то, что он поверит в чудесный эффект новых дорогих лекарств, оказался верен. Джим был рад происходящему и часто заглядывал в комнату к сестре. Говорил с ней, рассказывал что в доме появилось нового после того, как она попала в больницу. Он даже рассказал ей о том, что его дразнят пугливым в школе после случая, когда он испугался в туалете паука, а на спортивной площадке резко появившегося из-за кустов старшеклассника с девчонкой. Рассказал и о классных фильмах, которые успел посмотреть, чтобы перебороть свой страх и приобщиться к прекрасному. О том, что ему не нравится бегать с знакомыми мальчиками и творить всякие глупости, что он считает их дураками. Раньше он никогда таких вещей сестре не рассказывал, но теперь почувствовал некое тепло между ними, возможно произрастающее из его жалости. Ее странный взгляд он толковал как болезненную реакцию. Происходящее подняло ему настроение и придало гордости за богатого папу, который смог купить такие лекарства, которые скоро поставят сестру на ноги. Кресты на стенах он сначала не замечал, а когда увидел, то отец сказал, что они люди верующие, и что от крестов хуже не будет, а польза будет очевидна.

Фрутти, когда поднималась вслед за отцом, матерью или братом, всегда машинально останавливалась перед дверью Лизы и дальше не шла. Один раз, когда дверь осталась приоткрыта, она остановилась и оскалила маленькие зубки, глядя на лежащее нечто и издавая слабенький рык. Как только взгляд Лизы падал на нее, то она тут же меняла выражение морды и убегала.

В один из дней в кабинет Дэвида зашел его помощник и доложил о том, что сделка по аренде помещения для его нового ресторана, который должен был расположиться в главном торговом центре столицы штата, под угрозой. Нельсон предлагает собственнику лучшие условия. “Сволочь!” – крикнул Дэвид.