Тайны дворцовых переворотов

А теперь заглянем в подшивку «Санкт-Петербургских ведомостей» за 1762 год и прочитаем в № 36 от 3 мая: «В прошедшем марте месяце Его Императорское Величество высочайшими указами, данными Сенату за подписанием собственныя руки, всемилостивейше пожаловать изволил… осьмым: 23 дня статскаго советника и голштинскаго каммергера Григорья Теплова за известную Его Императорскому Величеству его к службе ревность в действительные статские советники, и повелено быть в отставке по-прежнему».

Как видите, седьмое совпадение налицо.

Перейдем к Лидерсу. Его Шумахер именует «придворным хирургом», хотя императрица и в письме к В. И. Суворову, и в документах на вознаграждение упорно называет лекарем. Тем не менее Шумахер прав. Достаточно открыть «Санкт-Петербургские ведомости» от 5 апреля 1762 года (№ 28), чтобы в списке указов от 20 февраля обнаружить интересующую нас подробность: пожаловать «обретающагося в службе лекаря Иогана Готфрида Лидерса при дворе Его Императорскаго Величества в гоф-хирурги с жалованьем по 820 рублев в год».

А заблуждение императрицы объясняется просто. Дело в том, что голштинский лекарь Лидерс наряду со штап-лекарем Иоганном Гийоном являлся лечащим врачем при дворе Петра Федоровича, о чем свидетельствуют приходно-расходные книги Комнаты Его Императорского Высочества, в которых занесены все служители великого князя и согласно которым Лидерсу исправно выдавались по третям (генварской, майской и сентябрьской) 60 рублей годового жалованья (Гийон зарабатывал 350 рублей). До сентября 1757 года Лидерс имел ранг подлекаря, а с сентября жалованье он получал уже в ранге лекаря^{166}. Императрица, естественно, часто видела в апартаментах мужа нового доктора, услугами которого, не исключено, пользовалась. И нет ничего удивительного в том, что летом 1762 года она записывала Лидерса везде в чине лекаря. В такой должности тот запомнился ей за годы работы домашним врачом при Малом дворе. Это – восьмое совпадение.

Продолжим поиск. О безжалостном Шванвиче Шумахер пишет: «…один принявший русскую веру швед^{167} из бывших лейб-компанцев». Лейб-Компания – привилегированный отряд охраны императрицы Елизаветы Петровны, образованный из гренадерской роты л.-гв. Преображенского полка в декабре 1741 года, состояла из нескольких сотен рядовых и десятка офицеров во главе с капитаном – самой императрицей. Петр III по восшествии на престол не церемонился с избалованной стражей тетушки и 21 марта 1762 года расформировал ее. Двадцатилетняя относительно комфортная жизнь лейб-компанцев завершилась увольнениями в отставку и переводами в другие войсковые подразделения. От былого великолепия остались одни воспоминания, да архив, в котором сохранились списки членов необычного контингента. И среди прочих под № 371 значится Александр Шванвич, женатый, грамотный, Академии наук гимназии ректорский сын, служивший с 1740 года в артиллерии кондуктором инженерного корпуса, а 21 ноября 1748 года принятый в ряды лейб-компании^{168}

.

И тут внимательный читатель спросит: а почему Шумахер так уж уверен в том, что Александр Шванвич принял русскую веру в зрелом возрасте? Ведь у него отец служил в России в Академии наук и вполне мог сам перейти в греко-российскую веру и окрестить своих детей во младенчестве по православному обряду. Неужели осведомленность дипломата столь глубока?! По-видимому, да. И хотя мне неизвестно, когда именно и как Александр Шванвич принял православие (историки любят подчеркивать, что оба Шванвича – отец и сын, пугачевский сподвижник, – крестники Елизаветы Петровны; но, при отсутствии ссылок на документы, возведение дочери Петра в крестные матери Александра – не более чем легенда^{169}), не вызывает сомнения другое, более важное для нас обстоятельство: отец лейб-компанца, учитель немецкого языка при Петербургской академии (1725-1732), затем гофмейстер Сухопутного шляхетского корпуса (1732-1735) и ректор академической гимназии (1735-1740) Мартын Мартынов сын Шванвич вере предков не изменял. Это вытекает из того, что обе его дочери, младшие сестры Александра – Елена и Мария, в православие перешли из лютеранской религии, а младший брат Александра и в тринадцать лет, в 1740 году, носил имя явно не православное – Готлиб-Филипп^{170}.

Вот что напечатано в «Санкт-Петербургских ведомостях» в № 56 за 12 июля 1751 года на страницах 445 и 446: «В Москве прошлого 1745 году июля от 18 числа по сей 1751 год приняли православную веру греческого вероисповедания… из лютерской религии… санкт-петербургской академии ректора Мартына Мартынова сына Шванвица дочь девица Мария Мартынова, по святом миропомазании Прасковья».