Тайны гор, которых не было на карте...

Каждую ночь перед подъемом Дьявол обваливал снег и катил лавину за лавиной вниз, мешая спать. Усни тут, когда земля ходит ходуном. Но зато на следующий день каждый молча благодарил судьбу, что Дьявол не где-нибудь, а с ними. Не единожды, особенно поначалу, Манька и Борзеевич срывались в пропасть и камнем летели вниз, и замирали мгновения, когда хватало времени приземлиться и покатиться кубарем, чудом оставаясь в живых. Или успеть схватить веревку, намотав ее на себя. Однажды Маньке довелось после трех дней подъема потерять все три дня, начав подъем сначала, взбираясь вверх без страховки и помощи со стороны Дьявола и Борзеевича. Но странное дело, сама дорога стала намного легче, быстрее быстрого нагнала она своих спутников уже к вечеру третьего дня, но гораздо выше, чем она их оставила. Совсем по-другому поднимался человек из проклятого города — много уверенней и очень ловко, иногда умудряясь устоять там, где бы и птице места не хватило, а иногда исчезая в одном месте, и вырастая в другом, совсем как Дьявол.

На вершину шестой горы поднялись к обеду.

И все повторилось точь-в-точь. Там тоже стоял призрачный город.

Торопились пройти мимо. Хотелось отдохнуть, выспаться, пожевать, хотя бы железо. Даже Борзеевич не искал ничего, чтобы узнать о жителях и времени, в котором они жили. Но Манька видела, как ему тяжело. Он иногда промаргивался и хлопал глазами, но как-то странно, будто фотографировал в уме. Отсутствующих домов здесь было вполовину меньше, чем в первом городе. Шли в полной темноте, освещая дорогу ветвью неугасимого полена. И человек в городе лежал, заключенный в статую, и лампа желаний, и сокровища на площади — вдвое больше, чем в первом городе, и жители плакали. Плач их болезный Манька слышала уже лучше. Но особо они не задерживались, понимая, что город исчезнет, как только они его покинут, и может, еще один человек присоединится к ним.

"Только как они будут жить?" — удивленно думала Манька, наблюдая за человеком, который шел через город в скорбном молчании, думая о чем-то о своем с презрительной усмешкой на губах, брезгливо переступая через людей и ненадолго задерживаясь в местах, где дома отсутствовали. Он был совсем как город, призрачный, и не во что ему было одеться, и не было ему пищи. Было его отчасти жалко. Сожалела, что не может поговорить с ним сама. Ведь как давно жил человек, и сколько мог знать…

— А почему они в городе лежат? — спросила Манька у Дьявола, когда они проходили мимо человека-статуи.

— Ну, — задумался Дьявол. — Жители не могли потереть лампу, и я сказал им, что придет в город человек, и, если загадает, чтобы лампа исполнила их желание — вернутся в свое время на день вперед.

— И что случилось? Почему люди-то лежат?

— Ну, — опять задумался Дьявол, — всего не упомнишь… Но сдается мне, что было там еще условие, которое осталось незамеченным.

— Филькина грамота оказалась твоя лампа?! — догадалась Манька, возмутившись до глубины. — Умеешь ты поставить человека в неподходящие для него условия! Ведь пожалели! Целый город пожалели и о себе не подумали! Вот окажись человеком — и просидишь в таком саркофаге миллион лет!

— Ну так, он же не свои загадывал желания! — отозвался Дьявол возмущенно. — Когда исполняешь чужие, надо быть очень осторожным!

— Но ты же лампу не для людей положил, для города! Что бы стало с таким человеком? — хитро прищурилась Манька, понимая, что Дьявол никогда никому ничего просто так не дает, если человек не вампир и не оборотень.

Дьявол вздохнул, слегка усмехнувшись:

— Если бы человек взял лампу и загадал свои желания, он бы получил их, но потом лампа досталась бы его врагам. А потом исполнитель желаний убирает лампу обратно в город, где она ждет своего часа.

— Вот! — назидательно с осуждением воскликнула Манька, подняв кверху палец. — Что и требовалось доказать! Слышала я про эту лампу, и про юношу — достался ему прошлогодний снег. Подарил он принцессе дворец и украшения, и перенес ее во дворец, а она забрала лампу и передала другому, который снова сделал его нищим. Там к истории всякий конец насочиняли, но дворец принцессы стоит еще, а юношу никто больше не видел… Не такая уж она безопасная!

Дьявол, хитро прищурившись, усмехнулся снова:

— Вот видишь, как иногда полезно историю изучать. А не напомни тебе Борзеевич?

И второй город превратился в ничто. И еще один человек присоединился к ним и пошел следом.

И разговаривали уже трое: два человека и Дьявол, будто старые знакомые.

Был тот человек не стар, но в годах, выглядел он старше Дьявола. Седые виски серебрили его голову. Одет был скромно, но богато. И знал Дьявола не так, как первый человек — на каждое его слово загадочно улыбался, будто понимал вредность Дьявола, тогда как первый был юношей и слушал Дьявола, совсем как Манька, которая чтила, но знала, что всяким местом он может размазать ее, как соплю, будучи Богом Нечисти больше, чем другом.