Тайны гор, которых не было на карте...

— Вот видишь — это неправильный город! Ешь и спи, и пусть тебе присниться сон, какой захочешь! — сказал Дьявол, первым приступая к трапезе. — Здесь твои мучители еще не родились, и тебя как бы нет — тебя нет ни в настоящем города, ни в его прошлом. Но эти трое есть — это их время, им город. И может быть, ты тоже станешь чем-то для него.

— А почему они не едят? — недоверчиво поинтересовалась Манька, покосившись в сторону троих своих спутников.

— Видишь ли, еду они видят, а зуб неймет. Они ушли с теми городами каждый в свой век, и только ты можешь поднять и соединить это время в одной плоскости. Ты — рука времени. Оборвать нить и завязать в узел может только тот человек, который придет в город и выполнит условие договора.

Манька разжала зубы и сунула свой железный каравай в котомку.

— Ну ладно, — милостиво согласилась она. — Но если я окажусь в каменном саркофаге — позор, Дьявол, падет на твою голову! А я встану! — пригрозила она.

Она подошла к троим своим спутникам и опустилась рядом, налив себе кубок вина и отломив кусок пирога. Пирог оказался вкуснее, чем она о нем думала. И вино, сладковатое и терпкое одновременно, пьянило. И сразу услышала, как затрещало за ушами у Борзеевича.

— Манька, в следующий раз, если мы с тобой куда-то направимся, сделаем себе меховые мешки! — сказал Борзеевич, закутываясь в одеяло и наваливаясь на нее. — Смотри, какое легкое и теплое! Перьев я надергаю!

— Я помогу, — сказала Манька, засыпая. — Я тебе птиц буду ловить!

В сон она провалилась как-то сразу, едва успев заметить, что и Борзеевич заснул, не успев доесть свой деликатес.

Трое спутников и Дьявол остались сидеть на площади уже без них.

И Маньке всю ночь снилось, что она разговаривает со своими спутниками.

Голоса у всех троих оказались такими, какими она их себе представляла. И сами они нисколько не походили на проклятых — люди, как люди. Юноша из первого города оказался сыном крестьянина, у которого было пять сыновей — и все они жили неплохо. Но в последнем матушка обнаружила проклятие и послала его идти по белу свету, наказав не забывать про Бога, который пойдет рядом с ним, думая своей головой, а не Дьявола. Дьявола он почему-то называл Ра…

Парень оказался веселым, он сразу же выдал свою версию его происхождения:

— "Я Ра!" — так обратился Ра к человеку. Человек остановился, прислушиваясь к себе: "Е-е-е-е!" — открыл он новое слово. Бог Ра поправил: "Нет, Е — там, Я Ра… Просто Ра!" И так человек понял: простРАция у него началась, простРАнство с ним заговорило….

— И сразу захотелось ему пожить, как Ра, — одурел Борзеевич от простоты, с которой Ра появился на свет. — А чего в городе понадобилось?

— Мимо шел. Обратились, помог…

Второй, из второго города, который носил с собой меч, был почти что царь, вернее, волхв, один из сорока, которые управляли государством. Но как водится, чтобы удостоверится, что имеет право занимать такой ответственный пост, должен был обезвредить дракона или убить его. Драконы в те времена сидели в проклятых городах и носа из него не казали, а в город тот не войти и не выйти. Еще раньше, во времена его отцов, они на речку Смородину залетывали, а как половину извели, не осмеливались. Убить дракона было очень почетно, человек сразу становился героем. Понял: надо найти Проклятый город и заставить дракона или выйти из города, или убить прямо в городе. Добрый Батюшка Род разубеждать его не стал…

Тот, который больше всех пострадал, из третьего города, который тоже имел меч, как у человека из второго города, был из краев таких далеких, что и объяснить толком не получилось откуда. Место на карте он показать не смог, был в том месте океан-море синее. И насколько Манька и Борзеевич помнили, сроду там никакой земли не было. А по человеку выходило, что была земля. Он даже расстроился, разглядывая Манькину карту. Имя у Дьявола было непроизносимое, но сокращенно уже тогда его звали Ра. Когда Манька объяснила, кто такой Дьявол, и как объективно его рассматривают люди, он засмеялся и тоже стал называть его Дьявол, сразу же со всеми людьми согласившись.

— Да, Да-Я-Вол, ты поразил меня! Но я не жалею! — сказал он, обратившись к Дьяволу, и гордо добавил: — И если бы я снова шел по тому городу, я поступил бы точно так же, чтобы та женщина и двое ее детей — спаслись!

Борзеевич внимательно посмотрел на него, покачав осуждающе головой. Манька, усмехнувшись, ткнула его в бок, кивнув на благородного индейца, но Борзеевич с отсутствующим взглядом отмахнулся, словно, как Дьявол, умел быть в другом месте — и был не с ними, а там, в Проклятом городе на седьмой горе.