Тайны и судьбы мастеров разведки

В Москве я пытался получить хоть какую-то дополни­тельную информацию о Стеннесе. Было, однако, очевидно, что все пригодные для огласки материалы уже использо­ваны и воплощены в своего рода краткий биографический канон, помещенный в «Очерках истории российской внешней разведки». Но любой канон — не эталон. И это подтвердили уже самые первые шаги при расширении сферы поисков. Нашему читателю был известен только год рождения Стеннеса — 1896-й. Год смерти мне назвали в мюнхенском Институте современной истории — 1989-й. Вальтер Стеннес умер девяносто трех лет от роду. Непло­хой получается возраст для человека, который в середине жизни совершил попытку самоубийства и до конца дней стыдился своей минутной слабости (об этом, кстати, у нас либо не знали, либо не говорили).

Довелось мне и впервые назвать полное — и правиль­ное — имя нашего героя: Вальтер Франц Мария Штеннес. С фамилией Стеннес немцы измучились бы, она постоянно резала бы им ухо. Звукосочетание «ст» — это непривычно и даже несколько затруднительно для их артикуляции. Они даже не знают города с названием Сталинград! Символом военной катастрофы в минувшую войну для немцев стал Шталинград, а Сталин и по сей день остается Шталиным— совершенно официально. «Штеннес», — подтвердили мне немецкие историки. Откуда взялась коррекция фамилии на англоязычный лад, сейчас уже трудно выяснить. Но я тем не менее буду придерживаться ее в дальнейшем, дабы не сбивать с толку читателей разночтениями. Раз уж суще­ствует канон...

Первую скромную журналистскую лепту в работу по прояснению кое-каких установочных, как говорят в раз­ведке, данных на Вальтера Стеннеса мы уже внесли. На­чиналась же эта работа в 1939 году с сообщения советского разведчика Николая Тищенко, работавшего в ту пору под дипломатическим прикрытием в гоминьдановском Ки­тае. Перед первой конспиративной встречей с немецким любимцем Чан Кайши он направил в Москву шифротелеграмму. «Прошу проверить Вальтера Стеннеса по учетам Центра и высказать ваши соображения о целесообразности установления с ним контакта» — вот главное, что волно­вало Тищенко.

Стеннес отнюдь не запутался в сетях советской развед­ки. Но он осторожно, через посредника, давал понять, как следовало из сообщения Тищенко, что сам был бы не прочь прибиться к нашему берегу. К донесению из Китая в Центре отнеслись с особым вниманием. Начальник разведки Павел Фитин дал указание поднять дела по Германии и составить справку на Стеннеса. Выполнить задачу, вероятно, было не­сложно: разведка, оказывается, долго присматривалась к Стеннесу как к одному из возможных лидеров антигитлеровской оппозиции. Я не видел ту справку, но теперь это, пожалуй, неважно. Я не без оснований осмелился предположить, что моя газета получила куда более богатый материал о Сгеннесе, о том, кем и (что особенно важно) каким был этот человек. Я надеялся, что разведчиков мое заявление не обидит. В про­тивном случае не стоило бы и браться за перо.

Делить Стеннеса нам незачем. И я не могу не пере­сказать фрагменты ключевого для нашей истории диалога Тищенко и Стеннеса во время их первой конспиративной встречи. Она состоялась 14 марта 1939 года на квартире у немца. Первые фразы — светский разговор о политической погоде, зондаж. Почувствовав взаимопонимание, Стеннес стал более конкретен.

—Я считаю своим долгом предупредить вас, что Герма­ния активно готовится к войне против СССР. Моя инфор­мация основывается на достоверных источниках.

—  Что вас побуждает к подобной откровенности? Вы понимаете, что я должен задать этот вопрос? — сказал Тищенко и, выслушав собеседника, подытожил:

—   Я понял: цель вашей жизни — уничтожить режим Гитлера.

—   Но не только это. Когда Гитлер будет низвергнут, необходимо, учитывая особенности нынешней междуна­родной обстановки, заключить союз, какое-то соглашение между Германией, СССР и Китаем. Этот альянс станет базой их успешного экономического развития, без каких-либо территориальных притязаний с чьей бы то ни было стороны.

Стеннес еще долго делился своими планами на случай развязывания Гитлером новой мировой войны. Тищенко находил в них немало здравого смысла. Но особый инте­рес у него вызвало последовавшее вслед за этим открытое предложение сотрудничества.

—   В мои обязанности советника Чан Кайши входит также руководство его разведкой, — сказал Стеннес. — Я обмениваюсь здесь информацией с представителями разведок США, Англии и Франции. Я мог бы на «джентль­менской» основе делиться ею и с Советским Союзом, но не раскрывая моих источников. Мой опыт подсказывает, что так будет наиболее безопасно для всех.

—  Нам нужны союзники в борьбе против Гитлера, и в вашем лице мы видим единомышленника и друга. Что же вы хотите взамен? У нас деловой разговор, и мой вопрос, надеюсь, не выглядит неуместным.

—   За все, что я буду вам передавать, я прошу только одного: помочь мне проехать в Европу через СССР, когда для этого наступит время.