Тайны Московской Патриархии

(Владислав обязывался сохранять за владельцами прежние поместья, вотчины и казенные оклады и изменять их лишь по совету с Думой, как и юридические нормы; важные судебные решения, особенно смертные приговоры, новый царь мог выносить только вместе с боярским судом.

Между Россией и Речью Посполитой предполагался мир и военный союз. Запрещалось мстить за погибших с обеих сторон при свержении Лжедмитрия I, без выкупа возвращались все пленные. Прежними оставались налоги и торговые правила. Обоюдно укреплялось крепостное право.)

Торговым и пашенным крестьянам в Литву с Руси и из Литвы на Русь выходу не быти, также и на Руси промеж себя христианам выходу не быти. Боярам, и дворянам, и всем чинам держати крепостных людей по прежнему обычаю, по крепостям…

(О казаках должны были принять особое решение – быть им или не быть. От иноземцев и «воров» очищались все территории Российского государства, «как были до нынешния Смуты». Королю выплачивалась контрибуция. Лжедмитрия II следовало «изымати или убити», Марину Мнишек вернуть в Польшу.)

А гетману Станиславу Станиславовичу (Жолкевскому. – А. Б.)в город Москву польских, и литовских, и неметских и всяких ратных людей, которые с ним и которые с Яном Сапегою, и без повеления бояр и без дела не впущать…

А про Смоленеск гетману бити челом и отписати к великому государю Жигимонту королю, чтоб король по Смоленску бити не велел и тесноты б городу никакия учинити не велел.

А о крещеньи, чтоб государю королевичу Владиславу Жигимонтовичу пожаловати креститися в нашу православную христианскую веру греческаго закона и быти в нашей православной христианской греческой вере, и о иных недоговорных статьях и О всяких делах (послать посольство к Сигизмунду и Владиславу договариваться)…».

[123]

7. ИЗ НАКАЗА ПАТРИАРХА ГЕРМОГЕНА И БОЯР ПОСЛАМ К КОРОЛЮ СИГИЗМУНДУ ПОД СМОЛЕНСК

17 августа 1610 года

Значение последнего, отсутствовавшего в прежних договорах с тушинцами и городовыми воеводами пункта приведенного выше соглашения полностью раскрывается в наказе послам, которые должны были добиться принятия этого условия Сигизмундом III, упорно осаждавшим Смоленск. Переход королевича Владислава в православие был обязательным требованием патриарха, которого он неукоснительно держался и которое создало Гермогену славу истинного борца за веру.

Патриарх не выдумал это условие, давно бродившее в умах его паствы. Еще во время похода поляков на Москву Жолкевский посылал в столицу списки договоров с тушинцами и городовыми воеводами, надеясь перетянуть служилых людей на сторону Владислава. Но вот что написали гетману брянские и смоленские воины Московского гарнизона 14 июля, еще до свержения Василия Шуйского:

«…Мы те грамоты, и ответныя речи [124], и запись сами прочитавши, дали читать в Москве дворянам, и детям боярским, и многих разных городов всяким людям. И они, прочитав, говорят: «Что де в записе не написано, чтобы государю нашему королевичу Владиславу Сигизмундовичу окреститься в нашу христианскую веру и крестившись сесть на Московском господарстве?! А польским людям и литовским людям не быть насильственно в городах Московскаго господарства, наипаче от господаря нашего королевича приближенных, кои с ним, господарем, будут находиться на Москве, чтобы (русским. – А. Б.) никакого утеснения не было» [125].