Читаем Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых полностью

Правдиво ли было это сообщение в прессе?! В дневнике цесаревича Николая Александровича за 16 апреля 1991 года имеется запись о проведенном дне в Нагасаки и сделанной на правой руке татуировке:

« 16 апреля. Вторник.

Проснулся с чудным днем, на берег так и манило. Утром получил телеграмму от Мама с известием о смерти бедного д. Низи. Это уже вторая смерть в нашей фамилии в течение одного месяца! В 10½ была преждеосвященная обедня; в 12 прибыл на фрегат принц Арисугава – молодой моряк; был в Гатчине весной 1889 г., симпатичный человек! В 2 ч. отправился с Джоржи и Волковым в Нагасаки. В дженрикшах ( так в дневнике. – В.Х. ) разъезжали по магазинам, где я накупил себе порядочно вещей. Начали с черепахи-человека

, который мне раньше того, еще на «Азове», поднес коробку и модель минного катера из черепахи, прелестной работы. Купил у него несколько вещей, а затем у кошки -чел. и собаки
–человек; вздор какой называть себя так! Замечательно приятное впечатление производят улицы и дома в Нагасаки: все отлично вычищено и выглядит опрятно, любо входить в их дома; да и сами японцы и японки такой радушный и приветливый народ – совсем противоположный китайцам! Что меня особенно поразило, это количество людей, говорящих по-русски. Вернулись на фрегат в 5 час. к чаю. В 6½ были на всенощной; Шевич с нами говеет. После обеда решился сделать себе татуировку на правой руке – дракона; это заняло ровно семь часов времени с 9 ч. веч[ера] до 4 ночи! Довольно раз пройти чрез этого рода удовольствие, чтобы отбить охоту в себе начинать снова. Дракон вышел на славу, и рука совсем не болела!» [49] .

Через десять дней, т. е. 26 апреля, цесаревич в письме к своей сестре великой княжне Ксении Александровне сообщил о татуировке следующее: «Мы все татуировали себя в Нагасаки, как это всегда делается в Японии; я себе выбрал отличного дракона, который сделан действительно великолепно, но за то пришлось и повозиться долго с ним: меня кололи в продолжение 7 часов сряду с 9 ч. вечера до 4 ч. утра. Японцы и я были одного мнения, а именно что лучше сделать весь дракон сразу, а не откладывать до след[ующего] вечера, потому что во второй раз гораздо больнее, чем в первый. У меня рука только припухла, а у некоторых они не только болели, но делалась просто лихорадка. Спроси у дяди Алексея про его татуировку, и как он страдал здесь?» [50] .

Однако модные веяния часто ходят кругами, и что сегодня было популярно, через какое-то время может вызывать осуждение общества. Став императором, Николай II избегал демонстрировать эту экзотику молодости. Ни на одной официальной фотографии, подлежащей публичной демонстрации, этого изображения татуировки увидеть невозможно. Существуют многочисленные любительские фотографии императора в кругу семьи, которые они сами делали, в том числе изображения с закатанными рукавами рубашки. Но что представляет конкретный рисунок наколки, по причине не очень хорошего качества фотоснимков, давности времени и их сохранности, а также в связи с их небольшим форматом, не дает возможности толком рассмотреть. Конечно, в настоящее время существуют специальные программы реставрации документов и фотографий, в том числе с помощью компьютерных возможностей, но, похоже, этого никто до сих пор в данном случае не сделал.

Видимо, подражая своему старшему брату Николаю II, великий князь Михаил Александрович (1878–1918) в один из предпоследних дней пребывания в Англии сделал себе на руке татуировку, столь модную в те годы. В дневнике за 1899 год, когда он находился в гостях у своих зарубежных родственников, записал:

« 14 октября. Четверг. – London, Marlborouge-House.

Утром приехал Macdonsld, который татуирует, он мне начал делать дракона на правой руке. В 10 ч. я имел breakfast с Mand и Сharles… Зашли в магазин 20 Old Bond Street. Встретили Stevensen’а. Вернувшись, пили чай. Потом мне опять этот человек татуировал, но не докончил, не успел. В 8½ ч. я обедал с Mand (Charles где-то обедал). Потом я читал у нее “The Standard Beara”. Toria мне дала читать эту книгу. Я получил от нее сегодня 2 письма и от Беби» [51] .

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное