Тайны ночных улиц

Тыча на нелепые ссылки, просматривая крикливые новости, Лозицин крутил в голове варианты страшных мук для своего обидчика. Завязка могла отличаться: Валерий подстерегает Федота во дворе, предлагая выяснить вопрос по-мужски, или тот выходит покурить на балкон и неудачно перевешивается через перила, или в корпусе, где работает бывший друг, взрывается газовый баллон, или город, приютивший счастливое семейство, заливает потоками мутной воды, далее по списку. Кульминация и финал оставались неизменными: Федотов кричит от боли, стонет, корчится в муках, а затем униженно просит прощения.

Палец, крутивший колёсико «мышки» замер, мышцы спины и плеч окаменели, ход мстительных размышлений застопорился. Валера почувствовал присутствие постороннего в комнате. Неестественно почувствовал: не слышал звуков дыхания или движения, не видел тени, не уловил запах… Застыло всё внутри, напряглись пальцы, задрожали колени.

– Кто здесь?! – спросил, не меняя положения. Вопрос прозвучал глухо, точно Валерий говорил через кляп.

– Не оборачивайся, – раздался режущий, но не громкий, потусторонний какой-то голос. Звук его распиливал сознание проржавевшей насквозь ножовкой.

Первое, что хотелось сделать – обернуться, но мышцы не повиновались, Лозицин истуканом пялился на экран компьютера.

– Кто ты такой? – с усилием преодолел он панику.

– Твоя Муза, если тебя устроит это имя, – в тоне невидимого собеседника угадывалась усмешка. – Открой новый файл, назови его: «Убийство без отягчающих обстоятельств». Будешь сочинять сценарий.

– Я не умею…

– Набирай текст под диктовку. Скорее. Работы много!

Шевелиться Валерий по-прежнему не мог. Вернее, сложно было повернуться, встать, даже сдвинуться с места, а вот работать «мышкой» и колотить по клавиатуре сколько угодно! До четырёх часов утра Лозицин выстукивал бесконечную радиограмму. Когда небо за окном посветлело, незваный гость скомандовал:

– Отдыхай. Вечером продолжим.

Оставалось только подчиниться. Тело затекло от многочасовой неподвижности, распухшие пальцы ломило, глаза слезились, будто их скребли кордщёткой. Валерий машинально сохранил документ, закрыл его и вырубил компьютер. С упорством полуживого муравья вылез из-за стола, и добрёл до кровати. Свалился, не раздеваясь. Спать! Впервые за два месяца вынужденного одиночества отключился без единой мысли о Федотове и Альке. Чёрные провалы перемежались красно-фиолетовыми сполохами неясных форм, сопровождаемыми сиплым звучанием повреждённой волынки. Ни то ни другое не давало отдыха, усиливая тревогу. Лишь к рассвету навязчивые образы оставили Лозицина. Дрых до полудня. Разбудил голод, но первая мысль была не о холодильнике, кинулся к компьютеру. Надежда на то, что вчерашний гость – продукт воображения, не оправдалась. Файлик, озаглавленный «Лозицин_сценарий.docx», торчал в центре рабочего стола прямо в глазнице черепа, выбранного в качестве обоев после бегства жены. Весил свеженабранный текст почти сто килобайт, такого самому Лозицину и за неделю не сварганить. Открывать – тем более, читать – не захотел, поплёлся на кухню готовить холостяцкую яичницу с заветренной грудинкой. Но и здесь мысль о кашах и рассольниках, ежедневно потребляемых Федотовым, не всплыла в его голове. После завтрака с гордым именем Обед Лозицин поймал себя на том, что не торопится в комнату. Перемыл посуду, протёр все забрызганные и пыльные поверхности, смёл в совок накопившиеся за два месяца крошки и замер в раздумьях: не сгонять ли за пивом. Однако эту светлую идею вытолкала из головы инородная сила. Более того, эта же сила принялась подначивать: «Ну чего ты испугался? Дома ты или где? Ещё к мамочке убеги, Слюнявчик!» Валерия подхватило и понесло в комнату, едва успевал ноги переставлять. Влетел. Осмотрелся. Пусто. Заметил, что с минуту сдерживал дыхание. Набрал полную грудь воздуха и с облегчением протрубил, сложив губы трубочкой:

– Туду-туду-Туду-ду-ду-ду-ду! – тут бодрая мелодия оборвалась. Повеяло холодом. Сквозняк тянулся не от окна, а с противоположной стороны.

Лозицин успел сесть за комп, подчиняясь безмолвным командам, кликнул на файл со сценарием и занёс руки над клавиатурой. Всё тот же механический голос диктовал текст, озвучивая знаки препинания, перенос строки и переходы к следующему эпизоду.

Теперь жизнь Валерия переменилась. На работе он ни с кем не общался, взаимодействовал с коллегами сухо, по делу. К счастью, хватало навыков, чтобы не завалить текущие проекты. После бессонных ночей креатив не шёл, поэтому Лозицин из разряда гениальных выпал в категорию исполнительных. Сотрудники замкнутость Валеры списывали на неудачный брак, а отёчность лица, покрасневшие глаза и трясущиеся руки на бытовое пьянство. Когда Лозицин пришёл к начальнику с заявлением об увольнении, тот не особенно удивился – спивается человек!

– Понимаю твою ситуацию, – доверительно говорил он, – но это не выход! Бросишь ты работу, деградируешь, кому лучше? Не стоит Лисичка твоей поломанной жизни. Смирись! У них уже и дочка растёт. Неужели не можешь себе другую жену подыскать?