Тайны пропавших экспедиций

Диксон через радиста «Мыса Стерлегова» передал приказание в случае, если на «Норде» все в порядке, 26 августа в 23.00 на волне 600 метров дать пять точек. Однако в условленный час Диксонский радиоцентр сигнала с «Норда» не услышал, хотя радиостанция на мысе Челюскин в 22.59 на волне 600 метров приняла «пять точек». Время показало, что советский радист в это время передать этот сигнал уже не мог, да капитан Павлов и не мог получить это приказание. Но ведь кто‑то его исполнил?

В тот же день на поиски «Норда» вышел тральщик Т-116, а через некоторое время вылетели самолеты И. Черевичного, М Козлова и С. Сокола. Но только 6 сентября на побережье неподалеку от мыса Стерлегова был выброшен мешок с мукой в американской упаковке. Так как мука в таких мешках имелась на борту пропавшего гидрографического бота, то уже это дало основание предположить, что это продовольствие с «Норда». Подтверждение появилось уже на следующий день, когда на берег у мыса Стерлегова был выброшен кусок судовой обшивки из района кают–компании гидрографа.

Судьбу советского судна и его экипажа удалось узнать только после окончания войны и после возвращения в СССР боцмана Ивана Рогачева. Вот как, по данным МИ. Белова, он описал то утро:

«26 августа в 4 часа утра, когда мы подходили к острову Белуха, наше судно было обстреляно немецкой подводной лодкой. Почти все члены команды нашего гидрографического судна погибли при обстреле… Я и еще один член нашей команды были взяты немцами в плен на борт немецкой подводной лодки. Один человек из нашей команды вместе с буфетчицей нашего судна были немцами оставлены на шлюпке с «Норда», так как мужчина был тяжело ранен в живот, а буфетчица сошла с ума. Все остальные погибли…» А вот по данным некогда секретного труда Иосифа Сендика, гибель «Норда» выглядела несколько иначе:

«Подводная лодка стояла у острова Каминского на зарядке, когда с нее был замечен силуэт судна, шедшего от острова Кравкова. Убедившись, что это небольшое деревянное судно, а не транспорт, лодка не погрузилась, а, приблизившись к «Норду», предложила экипажу покинуть судно. В ответ с «Норда» последовал выстрел из 45–мм пушки, после чего лодка открыла огонь по советскому судну. Первым снарядом была сбита надстройка, а вторым — судно было подожжено. Люди с «Норда» бросились в воду и четыре человека были подняты на лодку и взяты в плен. В дальнейшем пленные были доставлены в Норвегию». И эта информация ближе к истине, так как в плен были взяты 4 североморцев (офицер связи лейтенант Корельский, главный боцман Иван Рогачев, маячный мастер Петр Марчук и курсант 2–го курса Архангельского мореходного техникума Евгений Полев).

После прихода подлодки к мысу Желания пленные были переданы на некий гитлеровский надводный корабль, а в последующем были доставлены на норвежскую военно–морскую базу Хаммерфесг. После длительных допросов советских моряков направили в Осло, где к ним присоединили захваченных немецкими десантниками старшину В. Уткина и матроса Кондрашова, которых 25 августа «Норд» доставил на пост СНИС «Мыс Стерлегова».

Неясно, зачем командиру вражеской субмарины понадобилось ввязываться, пусть и в победное, но все же боестолкновение. Ведь ранее уже было несколько подобных встреч, когда гитлеровские подводники фактически отпускали небольшие советские боты, которые не могли им чем‑либо угрожать. Сейчас можно лишь предположить: либо немцы хотели взять пленного, который сумел бы рассказать о деятельности Главсевморпути с подкреплением картами и шифрами, либо в районе островов Мона советские гидрографы и увидели (или могли увидеть. — Авт.) то, что долгое время надежно оберегалось нацистами. Допустим — склад продуктов или топлива. В любом случае для фашистов не составило труда догнать и быстро потопить безоружное советское малое гидрографическое судно.

Случаи гибели на Севере одиночных или неизвестных русских мореходов

В данном разделе и в приложении 1 будет рассказано о ставших известными к настоящему времени фактах обнаружения в Арктике следов гибели русских экспедиций и отрядов. Возможно, в русских семьях еще сохранились какие‑либо документы или воспоминания о русских арктических первопроходцах и мучениках, и мы еще узнаем их имена.

Об истории начала русского мореплавания на Севере впервые рассказала «Повесть временных лет», составленная в 1111 году киевским летописцем Нестором, использовавшим более ранние летописи и полное собрание русских летописей, изданное Археографической комиссией под названием «Летописный сборник», иногда называемое Патриаршей или Никоновской летописью.