Тайны русской империи

Антимасонские исследователи в России находились именно в таком сложном положении при изучении орденской истории. При скудости источников, при строгом сохранении внутренних секретов в масонстве исследователи принуждены были брать на себя смелость высказывать предположения, строить версии и догадки. Бесспорность в исторической науке, строго говоря, трудно достижима, а может быть, и невозможна. История не бухгалтерия, где все должно быть задокументировано; в исторических данных всегда чего-нибудь не хватает, всегда мнение историка формируется при недостатке фактического материала. Довольно часто в документах что-нибудь опущено, искажено или же свидетельств о том или ином событии вообще не сохранилось. Это должно во многих случаях извинять домысливание там, где без него невозможно продолжить историческое повествование, где без него нельзя связать разрозненные факты.

Тема масонства в историографии всегда несет на себе след субъективного отношения к этой проблеме самого историка. Вообще говоря, нет более субъективной науки, чем история, нет другой науки, где было бы столько неизвестного и подвергающегося сомнению. Субъективность и даже тенденциозность историка часто помогают сильнее ощутить смысл времени и объекта исследования.

Крупнейшим русским исследователем масонства был Василий Федорович Иванов, бывший министром внутренних дел в дальневосточном правительстве братьев Муркуловых и председателем совета управления ведомствами приамурского временного правительства, сформированного на территории, занятой белыми войсками в 1921 году, и затем эмигрировавшего в Китай. Его капитальный труд «От Петра Первого до наших дней. Русская интеллигенция и масонство» вышел в Харбине в 1934 году. Этот труд его боли и гнева охватывает весь исторический период деятельности масонской организации в России. Исследуя идейное и политическое влияние масонства на русское общество, В.Ф. Иванов на огромном историческом материале показывает разрушительную деятельность этого тайного ордена в России. Отводя главную роль в распространении масонского влияния в России интеллигенции, В.Ф. Иванов считал, что «история русской интеллигенции за 200 последних лет стала историей масонства». Русское интеллигентное общество последовало за этим течением с той безусловной верой, которой не было нигде в Европе[5]

…

«Янычары» Ночного Братства. Декабризм — как военный отряд масонства. «Спорное и сомнительное это дело — “потребности настоящего”, — писал выдающийся исследователь русской интеллигенции Н.М. Соколов. — Тут каждая “лучшая часть интеллигенции”, — а их видимо-невидимо, — останется при своем мнении»^{39}

.

О феномене российской интеллигенции можно говорить, начиная со второй четверти XIX века, когда появились такие постдекабристские типы, как Герцен и Огарев, петрашевцы и Белинский. Это были «новые» люди, «интеллигенты», испытавшие влияние декабристского мифа при формировании своего мировоззрения. Они уже не дворяне, не купцы, не мещане, не крестьяне, а нечто бессословное, внесословное, но идейно-единое. У них отсутствуют сословно-профессиональные служивые идеалы, но есть ощущение особой «призванности» переделать весь русский мир по своему образу и подобию. Они как бы становятся над Россией и вне ее, в отличие от исторических представителей русских сословий, которые ощущали свое единство с общерусским государственным телом и видели свою роль в сословном служении имперским задачам России.

Революционно-демократическая российская интеллигенция с момента своего появления на свет была по отношению к исторической России своего рода «янычарским корпусом»: как исторические янычары набирались из православного населения Османской империи (с которого как бы брался налог детьми, воспитываемыми потом в особых закрытых заведениях в духе фанатичной преданности исламу и ненависти к христианам), так и декабристы духовно и идейно «откалывались» Европой от русского народа, словно в оплату петровско-екатерининских преобразований.

Отряды янычар использовались для борьбы с христианским населением. Это были разрушительные антитела, взятые из своих народов, перевоспитанные и брошенные обратно с крайним зарядом ненависти ко всему своему. Особый дух ненависти к своему, дух «янычарства» был характерен и для декабристов, выступивших против своего исторического Отечества и своих братьев по крови с оружием в руках. Декабризм — плоть от плоти этого типа.