Тайны советской империи

Почему же Петр Миронович выехал в ту роковую поездку на «чайке», а не на ЗиЛе? По этому поводу в источниках есть две версии. По одной из них, Машеров, не любивший помпезности, просто предпочитал пользоваться старой верной «чайкой», а не огромным «членовозом». По другой – ЗиЛ Машерова накануне отправили в ремонт и к 13.00 того дня починить не успели. И тогда было принято решение подать «чайку». Была ли планируемая поездка настолько срочной, что не было никакой возможности немного подождать или вообще отложить на следующий день? Почему охрана Машерова, первого человека одной из союзных республик, кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, грубейшим образом проигнорировала одно из важнейших требований по обеспечению его безопасности? И почему это не нашло отражения в материалах следствия? Те, кто считает гибель Машерова несчастным случаем, находят ответы на эти вопросы в стечении обстоятельств и ставшей привычной халатности. Иная точка зрения – все это звенья цепи заговора против первого секретаря ЦК КП Белоруссии.

Еще один немаловажный аспект, имеющий непосредственное отношение к событиям 4 октября 1980 года, – эскорт сопровождения. Нужен или нет «чистильщик» (так иногда работники спецслужб называли машину, которая шла впереди «объекта» и должна была «расчищать» дорогу) – на областном или городском уровне это зависело, в общем-то, от конкретного руководителя. Кто-то любил ездить так, чтобы все видели, что едет «большой человек», и машина с мигалками была непременным атрибутом таких поездок. Другие же предпочитали обходиться без лишней помпы. К числу последних относился и Машеров. Но на уровне республиканского ЦК и тем более союзного политбюро рассуждения «хочу – не хочу» уже не работали. Существовали строгие и определенные инструкции, определявшие порядок проезда высших лиц государства, например приказ министра внутренних дел № 0747 от 1974 года. Кроме того, с 1 июля 1980 года были введены в действие новые «Правила дорожного движения», в которых, кроме прочего, был определен порядок движения на дорогах автотранспорта специального назначения, то есть так называемых спецкортежей.

Теперь они обязаны были двигаться в сопровождении автомобилей ГАИ, имевших специальную окраску и снабженных мигалками, из которых не менее одной – красного цвета. По этим Правилам, водители встречного транспорта при разъезде с автомобилями специального назначения должны были «остановиться на тротуаре или на обочине, а при их отсутствии – у края проезжей части».

В соответствии с этими инструкциями и правилами любая поездка руководителя такого ранга, как Машеров, должна была рассматриваться как проезд спецкортежа. А значит, машина сопровождения должна была иметь спецокраску и спецсигналы.

Вопрос «а были ли выполнены эти инструкции?» среди прочих одним из первых заинтересовал следователя Николая Игнатовича. Собственно говоря, и без особых расследований было ясно, что инструкции в данном случае были нарушены, и нарушены грубо. Белая «Волга» ГАЗ-24 с номером 01–31 МИК, которая шла впереди «чайки», не соответствовала требованиям ГОСТа «Транспортные средства оперативных служб». Меж тем было известно, что в распоряжении группы сопровождения был автомобиль с номером 01–83 МИК, который этим требованиям соответствовал.

Следователь Николай Игнатович вызвал на допрос командира группы сопровождения старшего лейтенанта Ковалькова. На вопрос, был ли в момент столкновения на «Волге» включен проблесковый маячок, Ковальков ответил, что нет. Когда же Игнатович спросил почему, ответ был простым и одновременно невероятным: потому что его там не было…

Дальнейшие разбирательства показали, что это было делом привычным. Машеров не любил шумихи вокруг своей персоны, и поэтому в обычных, повседневных поездках с ним ездили «Волги» без специальных сигналов. В службе охраны пытались возражать, однако затем сдались – спорить с Петром Мироновичем, при всей его внешней мягкости, было бесполезно.